Седьмой сын
Шрифт:
Сказитель решил вернуться к основной теме:
– Так что дело лишь во времени. Вскоре в западных краях поселится достаточно людей, чтобы организовать штаты и послать прошение о вступлении в «Американское Соглашение». А когда это случится, возникнет потребность в честном человеке.
– В нашей глуши Гамильтонов, Адамсов или Джефферсонов ты днем с огнем не сыщешь, – сказал Дэвид.
– Может, ты прав, – согласился Сказитель. – Но если вы, местные, не организуете собственное правительство, держу пари, найдется множество городских выскочек, которые пожелают сделать это за вас. Именно так Аарон Бурр 38 и стал губернатором Сасквахеннии, прежде чем Даниэль Бун 39
Note38
Бурр, Аарон (1756-1836) – государственный деятель США, сенатор, вице-президент; соперничая на выборах с Томом Джефферсоном, Аарон Бурр был близок к победе – ему не хватило всего несколько десятков голосов; в 1804 году баллотировался на должность губернатора Нью-Йорка, но несколько лидеров партии федералистов, в которой он состоял, отказали ему в поддержке, что привело к крупной ссоре между Бурром и Александром Гамильтоном; за ссорой последовала дуэль, на которой Гамильтон был убит
Note39
Бун, Даниэль (1734-1820) – легендарный американский пионер, первопроходец; участвовал в войнах с индейцами; открыл множество территорий, славен своими подвигами (например, однажды вместе со своим товарищем он преодолел по лесу около 1300 километров за 62 дня!)
– Ты настолько презрительно отозвался об этом, словно Бун совершил убийство, – заметил Мера. – А то была честная дуэль.
– Как мне кажется, – ответил Сказитель, – всякие дуэлянты – убийцы, которые пришли к соглашению по очереди попытаться убить друг друга.
– Но не в случае, когда один из них – старый поселенец, одетый в звериные шкуры, а другой – лживый вор-горожанин, – вспыхнул Мера.
– Мне бы не хотелось, чтобы губернатором Воббской долины стал какой-нибудь тип вроде Аарона Бурра, – сказал Дэвид. – Или вроде того Билла Гаррисона, что правит сейчас в Карфаген-сити. Я уж лучше проголосую за Армора.
– А я лучше проголосую за тебя, – произнес Сказитель.
Хмыкнув, Дэвид продолжил опутывать веревками стволы молодых деревьев, связывая их вместе. Сказитель занимался тем же, только с другой стороны. Добравшись до середины, Сказитель взял в руки оба конца веревки, собираясь завязать их узлом.
– Погоди, – вдруг остановил его Мера. – Я позову Эла-младшего.
И затрусил по склону к каменоломням.
Сказитель бросил веревку на землю.
– Элвин-младший и узлы вяжет? Я думал, что взрослые парни вроде вас затянут куда крепче.
– У него дар, – усмехнулся Дэвид.
– По-моему, у каждого из вас имеется какой-то дар.
– Есть такое дело.
– Вот Дэвид, к примеру, умеет обращаться с дамами, – сказал Кальм.
– А Кальм танцует, как никто другой. И на скрипке играет – музыкант позавидует, – промолвил Дэвид. – Правда, не всегда в такт попадает, но смычок так и ходит.
– У Меры верный глаз, – продолжал Кальм. – Он видит, как никто в здешних краях.
– Дарами мы не обделены, – подтвердил Дэвид. – Близнецы чувствуют, где произойдет какая-нибудь беда, и все время оказываются поблизости.
– А папа – тот умеет сращивать вещи. Работой по дереву, когда нужно какую мебель для дома сделать, занимается только он.
– У женщин – свои умения.
– Но Эл-младший один такой, – сказал Кальм.
Дэвид мрачно кивнул.
– Дело в том, Сказитель, что он, такое впечатление, даже не ведает о своих способностях. Ну, я хочу сказать, он всегда словно удивляется, когда у него что-нибудь выходит гладко и ладно. Он очень гордится, когда мы поручаем ему какую-нибудь работу. И я никогда не видел, чтобы он насмехался над людьми, видя, что они по сравнению с ним ничего не умеют.
– Он хороший мальчик, – сказал Кальм.
– Правда, немного
– Ну нет, – не согласился Кальм. – Он как раз ни в чем не виноват.
– Проще сказать, всякие неприятности случаются с ним чаще, чем с остальными.
– Но я бы не сказал, что он приносит несчастье, – заметил Кальм.
– Я о несчастьях тоже не говорил.
Сказитель про себя отметил, что оба юноши, пусть ненарочно, но дважды вспомнили о беде. Но он не стал их поправлять. Ведь надо помянуть дурное трижды, чтобы оно непременно случилось. Теперь ошибку можно исправить только молчанием. Однако юноши и сами поняли, что натворили. Поэтому тоже примолкли.
Вскоре с холма спустился Мера, ведя за собой Элвина-младшего. Сказитель не мог заговорить первым, поскольку участвовал в прежней беседе. Но будет еще хуже, если первым скажет слово Элвин, поскольку именно его имя связывали с несчастьями. Поэтому Сказитель внимательно посмотрел Мере в глаза и чуть-чуть приподнял бровь, показывая, что начать разговор следует ему.
– А-а, папа решил остаться наверху. Приглядеть за жерновом, – ответил Мера, думая, что Сказитель удивляется, почему не пришел Элвин Миллер.
Сказитель услышал, как Дэвид и Кальм облегченно вздохнули. Третий заговоривший не имел на уме дурного, так что теперь Элвину-младшему ничего не грозило.
– А что может случиться с камнем? Никогда не слышал, чтобы краснокожие воровали булыжники, – заинтересовался Сказитель тем, что Миллер решил вдруг приглядеть за каменоломнями.
– Порой очень странные вещи случаются, в особенности с жерновами, – поморщился Мера.
Завязывая узлы, Элвин перешучивался с Дэвидом и Кальмом. Он старался затянуть веревки как можно крепче, но Сказитель заметил, что дар вязать узлы здесь вовсе ни при чем. Стоило Элвину-младшему потянуть за веревку, как она сразу натягивалась и глубоко впивалась в зарубки на бревнах, надежно стягивая дровни. Если не приглядываться, этого можно было бы и не заметить, но Сказитель видел все собственными глазами. Веревки, завязанные Элом, будут держать вечно.
– Ну вот, теперь можно хоть на воду спускать, – поднялся с колен Элвин, чтобы повосхищаться своей работой.
– Этот плот поплывет по твердой земле, – сказал Мера. – Папа говорит, что к воде не подойдет, даже чтоб помочиться.
Поскольку солнце уже клонилось к западу, они принялись разводить костер. Днем их согревала работа, но ночью понадобится добрый огонь, чтобы отгонять животных и осенние холода.
На ужин Миллер не спустился, и когда Кальм принялся собирать еду в корзину, чтобы отнести отцу на холм, Сказитель предложил помочь.
– Ну, не знаю, – неуверенно протянул Кальм. – Я и сам справлюсь.
– Мне бы очень хотелось побывать наверху.
– Папа – он не любит, когда во время работы над камнем вокруг бродит много людей, ну, вот как сейчас. – На лице Кальма промелькнула робость. – Ведь он мельник, и это его будущий жернов.
– Я один – не так уж много, – резонно возразил Сказитель.
Кальм ничего не ответил. Сказитель последовал за ним по тропинке, вьющейся среди скал.
По пути они миновали два камня, из которых были вырезаны предыдущие жернова. Гладкие следы срубов, плавно закругляясь и образуя практически идеальный круг, шли от вершины камней до самой земли. Сказителю за свою долгую жизнь не раз доводилось наблюдать работу каменотесов, но такого он не видел никогда: как будто из скалы взяли и вытащили большой ровный круг. Обычно каменотесы откалывали кусок гранита и обтесывали его на земле. В этом содержалось немало преимуществ, главным из которых было то, что заднюю сторону камня иначе не обтесать, если специально не выбрать плоскую, не очень большую скалу. Кальм не стал задерживаться рядом с разработками, поэтому Сказитель не успел хорошенько разглядеть камни, из которых были вытесаны прежние жернова. Он так и не понял, каким образом каменотесу, трудившемуся здесь, удалось срезать заднюю часть камня.