Седой Кавказ

Ибрагимов Канта

– А я знаю, за что коньяк он принес, – встрял в перепалку суп-ругов Арзо. – Ваш, Леонид Андреевич, заместитель по сбыту – некто Григорянц. Есть у вас такой? Так вот, вы заключили генеральный до-говор о сотрудничестве с Докуевым. В этом генеральном договоре все в ажуре, и вы его, естественно, подписали. Но к этому договору предусмотрены приложения, в которых оговариваются конкретные предложения, так сказать, нюансы. Контроль за исполнением этих предложений возложен на Григорянца. Вот они и исполняют.

– Арзо! А откуда у тебя эти сведения? – от удивления очки ген-директора «Грознефтеоргсинтеза» сползли на кончик носа. – Наше предприятие ведь закрытое.

Мы никому в республике не подотчетны, напрямую подчиняемся Москве.

– Это вам так кажется, Андрей Леонидович. А фотокопия ген-договора с Докуевым у меня здесь имеется, и я бы очень хотел иметь копии официальных приложений и так называемый скрытый договор.

– А это что такое?

– В нем расписывается, кто сколько получит от лакомого пиро-га.

– Конкретнее, – не терпится Россошанскому.

– Ведь сделка у вас бартерная. Там цена завышается, здесь за-нижается, количество продукции тоже самопроизвольно изменяется в любую сторону. Словом – сделка.

– Вот почему у Григорянца и дача, как дворец, и квартиру взял в Кисловодске, дети в Москве, – ударила победно в ладоши Лариса Валерьевна.

– Так, – решительно встал Леонид Андреевич, даже не допив чай, – Арзо, пошли со мной на работу, по пути еще поговорим.

Два дня сидит Самбиев в комнате отдыха Россошанского, ко-выряется в бумагах. Скрытый договор и не нужен, и так все налицо.

Оказывается, Докуев поставляет столько продукции, что все работники объединения больше ничем не должны заниматься, как ее денно и нощно потреблять: пить вино, водку ведрами, натуральными соками запивать. И все во благо трудящихся! Одному объединению «Оргсинтез» поставляется столько продукции, что если бы даже Ни-ки-Хитский цех простую воду из реки Гумсо в тару заливал и то бы не справился с таким колоссальным объемом. А цены на Докуевские алкоголь и соки выше, чем в магазинах города.

С другой стороны, и объединение «Грознефтеоргсинтез» не в долгу перед партнером – щедро расплачивается «за утоление жаж-ды». На нужды сокодавочного цеха поставляются тысячи тонн неф-техимической продукции по бросовым ценам, и более того, объеди-нение обязуется по своей квоте эту продукцию реализовывать на экс-порт с возвращением выручки в виде поставок импортного оборудо-вания, высококлассных технологий, сырья, ширпотреба.

И это далеко не все. Идя в ногу со временем, карликовый по ус-тавному капиталу сокодавочный цех и производственно – финансо-вый конгломерат «Оргсинтез» создают совместное предприятие – кооператив «Колдобина». Прикрываясь лицензией «Оргсинтеза», кооператив строит сеть автозаправочных станций в Северо-Кавказском регионе. А в районе Минеральных вод создается произ-водственная база. Туда уже полным ходом идет передислокация до-рогостоящего оборудования, станков, техники, материалов. Из учре-дительных документов кооператива явствует, что объединение обя-зано обеспечить материально-финансовую базу, а Докуевская сторо-на решает организационно-управленческие вопросы.

В той или иной степени аналогичные отношения у простого со-кодавочного цеха сложились и с другими монополистами республи-ки, такими как объединение «Грознефть», завод «Красный Молот», НПО «Автоспецоборудование» и ВНИИ «Промавтоматика». Вскоре Самбиев узнает, что щупальца бартерных договоров за подписью До-куева распространяются и на Ставрополье, в Ростов и даже в Москву. И только тогда Самбиев понимает, что одному Докуеву все это не под силу, это все может организовать только какая-то влиятельная политическая сила, а Докуевы в ней просто

исполнители. Теперь Ар-зо понимает истинный масштаб воровства, и ему становится просто страшно. Ясно, что эту лавину средств должны защищать, оберегать и хранить не какие-то распутники Докуевы, а солидно организован-ная группа, существующая под «крылом» подконтрольных админи-стративных структур.

Неосознанно Самбиев залезает в самые дебри реформаторского беспредела разлагающегося государства.

Горбачевский либерализм дал свободу махинаторам всех мас-тей. Как обычно бывает, в более выгодных условиях оказались те, кто непосредственно находился у руля реформ – будь-то в ЦК КПСС или в простом колхозе.

Как раз при старте реформаторства за успешную работу пере-вели в Москву на ответственный пост первого секретаря Чечено-Ингушского обкома КПСС ЧИАССР Брасова, и на его место присла-ли нового наместника – Месенова, который, в отличие от сильной фигуры Брасова, прошедшего все препоны партхозактива, был вы-скочкой реформаторства, как Цыбулько, чей-то сват или кум, правда, значительно образованнее, внешне представительней.

Местный «старшина» – второй секретарь обкома Ясуев, про-жженный интриган и пожизненный карьерист – довольно быстро раскусил сущность Месенова, подмял его под себя. Теперь фактиче-ски Ясуев ведет все республиканское партстроительство, а вальяж-ный, тучный Месенов заседает в Москве на различных съездах и конференциях. В Грозный Месенов приезжает отдохнуть. Прямо из аэропорта его отвозят на спецдачу, семья его даже не знает, в каком месте находится Чечено-Ингушетия. Чтобы первый секретарь обкома на подведомственной территории, в глухой провинции, особо не ску-чал, местный «старшина», лезет из кожи вон, ублажая наместника, лишь бы тот не вникал в «нудные» дела.

Ясуев ознакомил Месенова с ситуацией в республике, указал возможный годовой доход (если никуда соваться не будет) и уделял огромное внимание личной жизни вынужденного «холостяка». В первые месяц-два Месенов смущался – не привык он к разгульной жизни, к такому размаху. Потом пообвыкся.

Теперь Самбиев понимает, почему высшие чиновники в неделю два-три раза на пикники в разных местах собираются. На официаль-ных мероприятиях пыль в глаза людям пускают, а ночами кучкуются – свои корыстные интересы обсуждают, порешав их, предаются с чистой совестью, со знанием своего достатка и достоинства, безу-держному разврату. А наутро в накрахмаленных сорочках, с «думой» о республике и ее людях наполняют эти чиновники многочисленные административные здания: копошатся в бумагах, звонят по телефону, создают видимость общественного труда, а на самом деле завидуют: «Вот министр Ахмед – сволочь, сумел сестру жены с Месеновым по-знакомить, а Магомеду тоже повезло… Да у меня покрасивше есть, так подойти к нему, представиться, ничего предложить не дают, об-ложили наложницами – гады!»

По ходу дела, Самбиев поближе ознакомился с номенклатурной знатью республики. И он страшно удивлен! Все они на одно лицо: холеные, лощеные, подобострастные. И прошлое у них одинаковое – туманно-невзрачное; с привкусом комсомола, профсоюза, атеизма, с обязательной муштрой в высшей комсомольской или, еще лучше, партийной школе. А посмотришь в родословную – сплошь мутация, не видать ни зги, только басни есть о наследственной верности кол-хозному строю, что дед в гражданскую, а отец в Отечественную вой-ну, защищая коммунизм, погибли, если они еще живы – то сплошь и рядом ветераны, добровольцы, патриоты, орденоносцы; и курят, и пьют, в Бога не верят.