Седой Кавказ
Шрифт:
Самбиев сумбурно рассказал последние новости, потом по просьбе Баскина, все еще раз повторил, только не торопясь, и пока руководитель проекта обдумывал информацию, Арзо вкрадчиво, очень медленно и тихо произнес:
– Я бы его прямо здесь, в Москве арестовал бы. Зачем в Гроз-ный комиссии посылать, у него там столько заступников, что еще из-виняться придется. Вскоре он может мандат кандидата в депутаты РСФСР заиметь, и все коту под хвост… А так тихонько задержали; в один день ознакомили с материалом, на второй – «по мозгам» дали, чтоб соображал лучше, а на третий он сам все, что нам надо, предло-жит,
– Самбиев, – широко раскрылись глаза Баскина, лоб сморщил-ся, – ты случайно, в милиции не работал?
– Нет, – наивно потупился Арзо. – А вы к чему это?
– Да так, – отвел глаза Борис Маркович, уставился в задумчиво-сти в одну точку. – Я тороплюсь. Хорошо, что сразу сообщил. Мы тебе позвоним. Тебе что-нибудь надо?… Ну, до встречи.
С азартом охотника, преследующего крупного зверя, Самбиев с возбуждением погрузился в мысли об аресте Докуева. Он представ-лял картину задержания и первичного допроса, сожалел, что не смо-жет при этом участвовать, и уже обдумывал, что необходимо вновь встретиться с Баскиным, еще лучше непосредственно с тем челове-ком, который будет вести дело Докуева.
Уличающих фактов так много, что любой посторонний человек может просто запутаться, заблудиться в дебрях махинаций, а у Сам-биева есть давно выработанная схема ознакомления Докуева с его преступной деятельностью, и это, по мнению Самбиева, действи-тельно будет процесс ознакомления. Потому что Докуев не знает многих технологических и финансовых нарушений, которые творятся за его спиной, и не вникает, просто боится вникать, в те окологосу-дарственные проделки, которые творят его патроны, пользуясь его фирмой, за спиной которых, в свою очередь, прячется он сам.
Поглощенный этими мыслями, Арзо возвратился в номер, сва-лился в постель. Заложив руки за голову, скрестив ноги, вновь стал обдумывать этапы и очередность подачи Докуеву имеющегося мате-риала. Он считал, что все должно быть дозировано, поэтапно и не на-растающим валом, а каскадно-ступенчатым. Чтобы подследственный не пребывал в шоке до окончания ознакомления, а имел островки на-дежды, притупляющие бдительность, и создавая контрастный фон, полностью деморализовать, и в принципе добровольно-принудительно признать масштаб причиненного народному хозяйст-ву и обществу ущерба.
«Охота и преследование» так увлекли Самбиева, что от теле-фонного звонка он аж подскочил.
– Арзо, – властный голос Марины. – Ты знаешь, что мне поза-рез нужны деньги и назло избегаешь меня.
– Нет, нет, Марина, я ждал, как ты сказала: с двенадцати до ча-су. Даже более того.
– В это время у меня была сверхважная встреча. Прими достой-ный вид и мчись на Театральную площадь. Мы идем в Большой те-атр.
– Э-э-э, Марина. Дело в том, что у меня…
– Что это за разговоры? – жестко прервала Букаева. – Его при-глашают в Большой театр, и к тому же девушка, а он? Арзо, это сверхнаглость. Такое возможно только в Ники-Хита, даже не в Гроз-ном. Да ты знаешь, с каким трудом я достала билеты? И все ради те-бя! А ты?
– Все-все… Я понял. Бегу.
– У тебя есть свежая рубашка? Смотри, меня все здесь знают. Поторапливайся, в шесть тридцать жду.
Покорно бросился Арзо исполнять наказ Букаевой, тщательно навел лоск в своем немудреном гардеробе.
А потом она искусно взнуздает – будет в какую ей угодно сто-рону ворочать польстившуюся на соблазны башку, а если он захочет вдруг брыкаться – просто стреножит, и тогда он точно – кляча, всю жизнь будет с улыбкой услужливости лямку тянуть, а люди, да мо-жет, и он сам, будут говорить: какой любящий муж, какой заботли-вый семьянин, какой молодец! А он будет мило улыбаться и врать всем и самому себе, что он в семейном спокойствии видит идиллию жизни, именно об этом он мечтал, как мечтают многие.
Конечно, не легко, конечно, со многим надо смириться, просто сдаться. Зато взамен – и общество ценит, и Бог воздает, и дети отбла-годарят стократно: телеграмму вышлют с соболезнованием, а если будет наследство – передерутся, как их родители скрыто дрались…
Нет. Арзо не дурак, зевать не будет, удила в рот сунуть не по-зволит. В любом случае, он должен встретиться с Мариной, чтобы деньги отдать, но больше он с ней и минуты не задержится; никаких «малых» и «больших» театров, больше никакого общения и контакта; ведь в любом случае насильно держать его она не сможет, а будет звонить – бросит трубку.
От такого дерзновенного решения воспрянул он духом, улыб-нулось его отражение в зеркале, заблестели глаза.
На место встречи он явился раньше времени. Перед Большим театром столпотворение, кругом столько знаменитостей, что у Арзо дух захватило. А сколько иностранцев, красивых дам, просто ротозе-ев! Многие спрашивают о лишнем билетике, столько же предлагают купить. Блестящие импортные лимузины все прибывают и прибыва-ют. Арзо даже не знает, на ком остановить свой восторженный взгляд. «Вот это жизнь! Вот это да! – ликовал он. – Даже просто гла-зеть на этих господ, быть среди них – блаженство, избранность! Да, мой сон был не сумасшедший, а праведный – действительно, жить надо если не в Париже, то в Москве!»
Объемную фигуру Букаевой он увидел издали. Она торопливо шла, как показалось Арзо, кому-то из знаменитостей вежливо покло-нилась, по его разумению, даже перекинулась репликой и от этого рассияла, обнажая ровные ряды крупных зубов.
– Иди за мной, мы опаздываем, – на ходу обронила она, и все планы Арзо рухнули разом. Он, как послушный первоклашка, устре-мился за ней, боясь отстать, затеряться в толпе, не попасть в театр… и не быть с ней.
Как и большинство зрителей, они сразу же устремились в бу-фет.