Седой Кавказ
Шрифт:
– Боже! А где это? Впрочем неважно, обращайся в медучреж-дение по месту жительства, – бросив это, министр и свита устреми-лись к выходу.
– Так там нет ничего, – вслед взмолилась Байтемирова.
– Должно быть, – не оборачиваясь проронила министр, и уже из коридора Полла услышала. – Тоже мне «специалист-кардиолог»! Ма-некенщица!
Пунцовая от стыда и злости Байтемирова покинула здание ми-нистерства, отойдя в сторонку, в угрюмой задумчивости встала под тенью дерева. Пребывая в прострации, она не заметила, как к ней по-дошел лысый очкарик из приемной.
– Извините,
Полла как бы очнулась, по-новому вгляделась в мужчину. Те-перь он показался ей не совсем лысым, и очки ему шли, а от улыбки обнажились ровные, здоровые зубы, с четким красивым прикусом.
– Позвольте представиться как коллега коллеге, – улыбнулся высокий мужчина, – профессор, доктор медицинских наук – Оздемир Султанов. Я – главврач горбольницы, хирург… Э-э, а как вас зовут, коллега?
– Полла, – она тоже улыбнулась, – Байтемирова Полла.
– Очень приятно, – Султанов протянул для пожатия руку, де-вушка свою не подала, от этого хирург чуточку смутился, но быстро взял себя в руки и как ни в чем не бывало, будто они знакомы уже вечность продолжил,- сама судьба вас мне послала, понимаете, у ме-ня в больнице ни одного врача-кардиолога… Поехали, прямо сейчас я вас устрою на работу. Мне позарез нужен специалист. Здорово вы урезонили эту старую дуру. – Султанов шел впереди, Полла за ним. – Ведь она сама как врач – ноль! Взяточница! Садись, – он открыл пе-ред ней дверь «Жигулей».
– Нет, нет, – воспротивилась Полла, – я на автобусе приеду.
– Да ты что? – удивился Султанов, и очки его сползли вниз по вспотевшему носу. Не как в приемной, а с суровой серьезностью он посмотрел в лицо Поллы и совсем с иным выражением лица и даже голоса, сказал: – Ладно… Тогда сделаем так. Завтра в десять приходи устраиваться.
Окрыленная Полла поехала в Ники-Хита, а на следующее утро, в десять часов стояла у приемной главного врача. К этой встрече она надела свое любимое, туго облегающее грудь, приталенное, легкое цветастое платье. На шею, игриво, вкось повязала замысловатый пла-ток из той же ткани, а вместо косы соорудила очаровательную пыш-ную, богатую прическу из густых, мягких, шелковистых волос. И ес-ли бы не толстые, черные, не по сезону, ботинки на ногах и не такая же ношеная сумка в руках, можно было подумать, что она сошла со страниц журнала мод.
– Добрый день, – сухо поздоровался Султанов на протяжном вдохе, он мгновение любовался Поллой, но потом не без труда отвел взгляд. – Личный листок по учету кадров заполнила? Разведенная? Детей – нет? Хорошо. Халат есть? Тогда пойдем в хирургию.
Они вышли из административного здания, минут пять шли по ухоженному, аккуратному, зеленому парку до другого корпуса. Сул-танов шел торопливо впереди, от вчерашней любезности и следа не осталось: он источал строгость, дисциплину, власть. Полла еле по-спевала, сзади, наблюдая за его твердой поступью, уверенными взма-хами рук и крепко слаженной спиной, она не могла представить, что только вчера брезгливо морщилась от взгляда этого «старого, лысого очкарика».
Перепрыгивая через ступеньки, Султанов вбежал на третий этаж. Теперь Полла за
– Вот мои пациенты, – они вошли в палату, – мы их готовим к операции. Так… Вот их кардиограммы. По характерным пометкам на ленте Полла поняла, что кардиограммы обработаны врачом и в дан-ный момент Султанов ее экзаменует.
– Вот вам четыре пациента, сейчас я вас познакомлю с завотде-лением и старшей медсестрой, в твоем распоряжении время до трех часов и все лаборатории, дай мне к этому времени предварительный эпикриз о состоянии сердца к предстоящей операции.
– За четыре часа обследовать четырех пациентов? – поразилась Полла.- Это будет головотяпство.
– Молодец! – скривил довольно губы Султанов. – Тогда вот этого. Послезавтра я его оперирую. История болезни у меня, так что щупай вслепую. В три жду.
Ровно в три Полла сидела в кабинете главврача. Султанов про-сматривал ее заключение.
– Для врача у тебя красивый почерк, – сказал он, и следом. – Ну, что скажешь?
– Не зная истории, не имея лабораторных данных, делать выво-ды нелегко. К тому же, прослушав и сняв еще раз кардиограмму, я побоялась больного обследовать под нагрузкой. Там у меня все запи-сано. И я думаю, что для операции сердце слабовато. Степень риска велика, и надо бы терапией, витаминозно подкрепить сердце хотя бы в течение двух недель.
– Умница Байтемирова! Похвально. Твой эпикриз точь-в-точь совпадает с выводами целого консилиума… Но ждать нельзя, мета-стазы разбегутся. Будешь мне ассистировать послезавтра. А завтра возьми под наблюдение и остальных больных… Кадры, – он нажал кнопку селектора. – Зайдите, пожалуйста… Так, Байтемирова, я хотел взять тебя как стажера на полставки, но сейчас устрою по второй ка-тегории с полным окладом… А где ты жить будешь?
– Э-э-э, – растерялась Полла, – пока буду ездить, а потом что-нибудь найду.
– Ну ты даешь! – впервые за день улыбнулся Султанов. – В на-шем отделении нянечка Масар – моя тетя. Живет одна здесь рядом, пока поживи у нее, а там видно будет… А деньги у тебя есть?
– Есть, – вскрикнула Полла, что главврач аж встрепенулся.
– Хорошо, хорошо… Иди устраивайся на работу и с жильем.
Покидая кабинет, Полла спиной чувствовала, как пожирающим взглядом провожает ее главврач, и ей тяжело понять, что это за чело-век – ее благодетель и спаситель или расставляющий капкан охотник.
В любом случае – выбора нет, и она привыкла к таким взгля-дам. «Все пройдет!» – вспомнила она выражение Арзо, его самого: молодого, красивого, кудрявого, и ей стало нестерпимо грустно, тоскливо.
«Зачем мне эта специальность, эта работа, этот город? – впер-вые подумала. – Давно, когда он предложил мне выйти замуж в пер-вый раз, послушалась бы его, сейчас жили бы, как нормальные люди, и уже детей имела бы… А теперь что? Ну, стала я врачом… Ну и что? Да ничего… Сто семьдесят рублей оклад, ночные дежурства, эти по-хабные взгляды и приставания… Это жизнь врача – молодой красивой девушки… Жеро!»