Седой

Гладкий Виталий Дмитриевич

Сходняк затеяли по настоянию Кривого. Достаточно хорошо зная Крапленого, он хотел заручиться поддержкой остальных подельников в таком весьма тонком и деликатном вопросе, как дележ будущей добычи. Старый вор понимал – потом может быть поздно. Свое предположение Кривой высказал Крапленому не без опаски, зная его бешеный нрав. Но Крапленый совершенно неожиданно согласился на сходняк без малейшего сопротивления. Это обстоятельство так поразило и насторожило Кривого, что у него взыграла язва.

В последнее время чрезмерная покладистость Крапленого его просто пугала. Их главарь явно что-то

надумал. Но что?

Этот вопрос и занимал сейчас мысли Кривого, прикидывавшего, на кого из собравшихся можно положиться, если Крапленый надумает подорвать с добычей в одиночку. Конечно, повязаны все они были давно и накрепко, но уж на слишком большой куш замахнулись в этот раз. Как бы чего не вышло.

Кривой был стар и мудр…

Собрались на еще не «засвеченной» квартире, предоставленной в их распоряжение одним из молодых воров. Главным ее достоинством было то, что, кроме парадной двери, она имела еще два выхода на разные улицы – через черный ход и пожарную лестницу, а там по крышам. Кроме этого, сходняк охраняли молодые сявки – «гвардия» Чемодана. Профессор, как всегда, опоздал. Одет он был в костюм и при галстуке.

Крапленый только криво ухмыльнулся, глядя, как Профессор тщательно смахивает невидимые глазу соринки с предложенного ему стула.

– Начали. – Крапленый посмотрел на Кривого. – Как у вас с Зубом дела?

– Все на мази. Готово, – вместо Кривого отозвался Зуб. – Умаялся, как последний фраер, – пожаловался он, показывая собравшимся кровавые мозоли на руках. – Первый раз в жизни так припахался.

– Не скули, – оборвал его Крапленый. – Когда дело выгорит, залечишь. Пошлем тебя в Сочи.

Все дружно рассмеялись, даже Профессор.

– Профессор! – неожиданно зло воззрился на него Крапленый. – Куда слинял Михей?

– Мне бы твои печали… – с едва заметной издевкой посмотрел на него Профессор поверх очков. – Я что, за ним на веревочке бегаю? Это у тебя с Михеем дела, ты и разбирайся.

– Будь спок, разберусь… – хищно оскалился Крапленый. – И, кстати, где обещанное?

– Здесь, – с высокомерным видом осмотрев собравшихся, похлопал по нагрудному карману пиджака Профессор. – Что бы вы без меня делали, голубчики.

– Шутишь? – согнулся над столом Крапленый, как орел-стервятник над падалью.

Он не поверил своим ушам.

– Какие шутки? Вот…

Профессор достал из кармана вчетверо сложенный тетрадный листок.

– Дай! – нетерпеливо вырвал его из рук Профессора главарь.

Прочитав несколько слов, написанных каллиграфическим почерком Профессора, Крапленый буквально рухнул на стул.

– Не может быть… – пробормотал он, смахивая тыльной стороной руки внезапно выступивший на лбу пот.

– Хе-хе… – победно засмеялся Профессор. – Еще как может. Сам проверил.

Вслед за Крапленым записку прочли остальные.

– Трудно поверить…

Кривой с сомнением посмотрел сначала в сторону Профессора, затем перевел взгляд на Крапленого. Сведения, содержавшиеся в записке, вовсе не усыпили подозрений старого вора, а, наоборот, прибавили масла в огонь. Он теперь почти не сомневался, что Крапленый и Профессор ведут двойную игру. И Кривой стал лихорадочно соображать, на кого можно опереться в предстоящей схватке.

– Не

было печали… – Зуб допил пиво и закурил. – Если все, что ты тут накалякал, верно, – он показал на записку, – то какого хрена мы до сих пор сопли жуем? Помню, лет пять назад…

– Захлопни пасть! Воспоминания твои потом послушаем.

Крапленый посмотрел на Чемодана.

– Леха! – повысил он голос. – Ты что, уснул?

– Не-а…

Чемодан, который сидел, развалившись, на потертом диване, встрепенулся.

– Я не уснул, кореша, мне просто стало темно от ваших зехеров [34] . Крапленый, ты что, печника [35] из меня хочешь сделать? Почему об этом я узнал только сейчас?

– Чемодан, не заводись, – успокаивающе похлопал его по литому плечу Кривой.

34

Зехер – шутка, обман (жарг.) 

35

Печник – пассивный педераст (жарг.) 

И подумал с надеждой: «Леха – свой в доску. Надо с ним перетолковать…»

– Мне они тоже лапши на уши навешали, будь здоров, – сказал Кривой, нехорошо осклабившись.

Он краем глаза наблюдал за реакцией Чемодана на его слова; тот понимающе кивнул.

– Я хочу спросить тебя, Крапленый: ты наши воровские правила знаешь? – Кривой смотрел на

Крапленого с прищуром, не мигая.

– Пошел ты… – огрызнулся Крапленый. – Нашел время, когда толковище [36] устраивать.

36

Толковище – воровской разбор (жарг.) 

– В самый раз, – спокойно ответил Кривой, а набычившийся Чемодан опять согласно кивнул головой. – Мне, например, не нравится, что ты вершишь суд без нашего ведома и согласия. И вот что из этого выходит.

Он повертел в руках записку и небрежно швырнул ее на стол.

– Кривой, по-моему, ты оборзел окончательно, – показал зубы в хищном оскале Крапленый. – Я что, мать вашу, здесь в шестерках хожу!?

– Тихо, тихо… – примиряюще заворковал Профессор. – Не нужно цапаться, братва. Мы не для того здесь собрались. Ошибки у всех случаются. Стоит ли из-за мелочей рога сшибать.

Кривой смолчал, только выразительно пожал плечами: мол, ладно, на этот раз и впрямь не стоит шум поднимать, но я остаюсь при своем мнении. Главное он уже выяснил – Чемодан на его стороне.

– А коли так, – Крапленый остановил свой жесткий взгляд на Чемодане, – ты, Леха, эти делом и займешься. Помощники тебе нужны?

– Сам найду. – Чемодан недовольно хмурился. – Когда?

– Сегодня ночью. Кончай обоих. Только тихо и не наследи.

– Кончать не буду, – упрямо мотнул головой Чемодан. – Ты меня в «мокрушники» не записывай.