Седые травы

Семироль Анна

– Натан, там что-то происходит, - прошептала Мэг.
– Попроси, чтобы она открыла дверь. Я боюсь.

Натаниэль разулся, повесил пальто и шляпу и спустился на первый этаж.

– Джинни?
– окликнул он из-за двери.

– Я выйду к ужину, мистер Крауч, - донеслось до него слабое, словно шелест.
– Не волнуйтесь, пожалуйста.

Она вышла ровно в семь вечера. Тихо прошла в столовую, села на своё место, опустив голову.

– Миссис Крауч, налейте мне, пожалуйста, молока, - попросила Джинни устало.
– И растения... Их можно забрать. Они все вернулись.

Непонятно,

что же вызвало большее изумление у Краучей: по-старушечьи заострившиеся черты лица Джинни Блэквуд или покрытый молодой листвой и бутонами цитрус на окне комнаты под лестницей.

***

– Уйди, Джинни, не раздражай меня! Ната-ан!

Доктор со вздохом отложил в сторону исписанный лист, поправил очки и побрёл из кабинета в спальню. Мэгги с мученическим лицом лежала в кровати и обмахивалась резным деревянным веером.

– Что случилось, дорогая?

Она привстала, поправила подушку.

– Натан, у меня страшно болит голова! Сделай что-нибудь! Дай мне какой-нибудь порошок!

Натаниэль присел на край кровати, погладил ноги жены под одеялом.

– Милая, ты же знаешь: порошки сейчас нельзя. Тебе нужен свежий воздух, а ты целыми днями лежишь в постели, - с укоризной сказал он.

Мэгги взглянула на мужа с раздражением.

– Хочешь сказать, я стала ленива и мои недомогания - выдумка?

Натаниэлю захотелось закрыть глаза и взвыть. Говорят же, что у беременных портится характер, но чтобы настолько... Как врач, он такое видел впервые. Мэгги изводила его капризами всё время, пока он был дома. Когда же доктор уходил к пациентам, она тиранила Джинни. Девочка тащила на себе уборку, готовку, стирку. На прачечной пришлось экономить, так как Мэг нуждалась в свежих фруктах, уборку она требовала каждый день, приготовленную пищу критиковала зло и, по мнению Натана, совершенно несправедливо. Мэг забросила лекции, перестала переписываться с друзьями и отказывалась принимать гостей. Единственный человек, к которому она по-прежнему благоволила, был старший брат. С Майклом Мэгги снова становилась самой собой - весёлой, остроумной, внимательной. И Натан чувствовал, как уходит напряжение, шутил, смеялся вместе с ними, верил, что утром Мэгги проснётся с улыбкой и не будет ворчать.

– Миссис Крауч, выпейте это. Этот чай поможет вам от мигрени.

Джинни принесла на подносе чай в стакане с подстаканником. Серебряная ложечка деликатно позвякивала об край.

– Я не хочу, Джинни, - устало протянула Мэг.
– И, кажется, просила меня не беспокоить.

– Простите, миссис Крауч.

Девочка ушла, понурившись. Мэгги потянулась, взяла с прикроватного столика пяльцы с вышиванием.

– Натан, откинь штору. Мне темно.

Он повиновался. Потом сел в изножье кровати и осторожно спросил:

– Милая, чем тебя обидела Джинни?

– Ничем. А что такое?

– Ты довольна резка с девочкой. Она для тебя старается, хозяйство ведёт...

– Дорогой, - перебила его супруга.
– Ты не помнишь, для чего мы оставили её здесь? Мне нужна была экономка. Джинни старается, потому что отрабатывает свой хлеб.

– Но это не

причина так обращаться с ней. Она же ребёнок. Ребёнок, который привязан к нам, Мэгги.

– Она меня пугает.

Снующая туда-сюда игла в тонких пальцах оставляла за собой красные стежки. Лицо Мэгги оставалось бесстрастным. Так, будто они с Натаном обсуждали не живого человека, а что-то далёкое и малосущественное.

– Мэг, она странная, но её странности никому не причиняют зла. Тихое, заботливое создание...

– Которое не ест, не устаёт, любит цветы больше людей и вообще себе на уме!
– перебила его Мэгги.
– Натан, задай себе вопрос: кто она такая и что ей нужно?

– Да-да, - пробурчал доктор, вставая с места и направляясь к выходу из комнаты.
– Она - исчадье зла в нашем доме, воплощение ночного кошмара и порождение Преисподней!

Мэгги запустила ему вслед подушкой.

– Джинни!

Простучали по лестнице туфли, девочка осторожно проскользнула мимо Натаниэля в спальню.

– Да, миссис Крауч?

– Неси свой чай.

– Я его вылила, простите... Но я заварю новый.

Натан сел на нижнюю ступеньку лестницы, дождался, пока Джинни сбегает туда-сюда, окликнул её и предложил присесть. Девочка послушно устроилась рядом и вопросительно посмотрела на доктора.

– Я хотел поговорить, Джинни, - сказал Натан и надолго замолчал.

Джинни также молчала. Ждала, пока мистер Крауч соберётся с мыслями.

– Скажи мне, о чём ты мечтаешь?

Она натянула платье на колени, поковыряла ногтем пряжку туфли.

– Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас. У тебя есть желания?

– Есть...
– неуверенно произнесла она.

– Например?

– Мне бы хотелось, чтоб поскорее зацвели ирисы. Я их видела только на картинах миссис Крауч. И мне они показались настолько волшебными, что я жду, не дождусь, когда смогу увидеть их.

– В парке Риджентс расцветут розы. Чуть позже ирисов, но тоже скоро. Мы обязательно выберемся погулять. Скажи, а тебе не хочется вспомнить, кто ты и откуда?

– Нет, - ответила она после недолгой паузы.
– Я чувствую, что в этом нет надобности. Я есть здесь и сейчас. А в прошлом меня уже нет. Как листков календаря, которые миссис Крауч каждый вечер сжигает на свече.

– Джинни, а чего хочется ещё?

На этот раз она раздумывала дольше.

– Хочется, чтобы ваша девочка родилась в срок живой и здоровой.

Натан потёр переносицу.

– Почему ты думаешь, что будет девочка?

– Я просто знаю. Мистер Крауч... а можно я попрошу?

– Конечно. О чём?

– Верить, что я - не зло.

Натан протянул руку, погладил блестящие тёмные волосы девчонки.

– А кто ты, Джинни?

Она вытянула вперёд руки, растопырила все десять пальцев. Склонила голову к плечу, прищурила сперва правый глаз, затем левый.

– Я не помню. Но я очень стараюсь быть хорошим человеком.

Мальчишка-посыльный догнал Натана возле самого дома.

– Сэр! Сэр!
– запыхавшись, окликнул он.

Доктор остановился, подождал, пока паренёк отдышится.