Сегодня и всегда

Уилсон Кэрил

– Конечно. Тем более, что ты выгнала его из своей постели.

Кортни почувствовала, что покраснела.

– Шарлотта! Незамужним девушкам не следует говорить о таких вещах!

– Фу-у! Да я любым способом залезла бы в постель к лейтенанту Уайкэму!

– Лейтенант Уайкэм – джентльмен, а ты бесстыжая дерзкая девчонка.

Лицо Шарлотты осветилось загадочной улыбкой.

– Не такая уж и бесстыжая, какой хотела бы быть.

– Шарлотта, ты не должна…

– Этого не было. Но не потому, что я не пыталась. Просто он считает, что сначала мы должны обвенчаться.

– Ну,

слава Богу, по крайней мере, один из вас – человек ответственный. Наверное, скоро ты будешь связана брачными узами. Так что пользуйся пока свободой.

Шарлотта кокетливо склонила набок головку.

– В отличие от тебя участь старой девы меня не привлекает.

– Пользуйся свободой, пока она у тебя есть. Я уже никогда не буду свободной. – Кортни подавила зевок. – Самое время поспать. – Она поднялась по ступенькам. – Я собиралась немного отдохнуть. Придет двести человек, а Брэндэн неизвестно где.

Мадам Фурнье, прибывшая в середине второй половины дня, не преминула отметить, что Кортни устало выглядит.

– Ну, ничего. Мы слегка подкрасим здесь, – она указала на щеки, – и здесь, но вот эти круги под глазами… Ладно, живо раздевайтесь и в теплую ванну. Потом Клотильда сделает вам массаж. И когда мы кончим над вами колдовать, вы будете совершенно другим человеком.

Когда Кортни закончила купанье, мадам Фурнье разложила перед ней нижнее белье.

– Из Парижа. Шелк. Ленточками можно регулировать размеры.

Следующие несколько часов напомнили ей дни, проведенные с Тильдой в Королевском балете. Клотильда терла ей ступни пемзой и полировала ногти, а Жанин тем временем занималась ее волосами. Она убрала их назад, оставив спереди лишь мелкие локоны, обрамлявшие лицо Кортни.

Платье было из крепдешина с юбкой из муарового шелка и нижней юбкой из тафты. Декольте подчеркивало ее полные груди, едва прикрытые шелком платья. Мази Джулии помогли: круги под глазами почти исчезли.

– Вы очаровательны, моя крошка, – заметила мадам Фурнье, оглядывая плоды своих трудов. – А где изумруды, о которых вы мне говорили? Вы ведь собирались надеть их с этим платьем!

– В ларце, который стоит в комнате мистера Блейка. Ключ от ларчика только один, и он у него. – Она вытащила заколку для волос и согнула ее. – Однако если очень захотеть…

Она исчезла за дверью.

Ларец с драгоценностями – дубовый, прекрасной работы, обитый кожаными полосками, – стоял на туалетном столике. Она вставила в замочную скважину заколку и вертела ею до тех пор, пока не услышала щелчок. После этого она подняла крышку и опустила переднюю панель.

В ларце было четыре отделения. В двух верхних лежали драгоценности Кэтлин, третий был набит всякой всячиной, в основном, бижутерией Брэндэна. Кортни потянула самый нижний ящичек, но он застрял. Она просунула туда руку, вытащила лист бумаги, который мешал, и выдвинула ящичек.

На изумруды упал свет свечи, и они словно подмигнули ей. Она вынула их и надела на шею. Эффект был потрясающий. Еще бы найти серьги, которые Брэндэн подарил ей.

Она нашла их

в дальней части ящичка рядом с жемчугом, прицепила к ушам, и стала было задвигать ящичек, как вдруг вспомнила про лист бумаги. Она положила его сверху, и снова стала осторожно задвигать ящичек, но тут ей бросилось в глаза имя Мэрили.

Она вынула этот листок. Это была записка от той женщины. Дата записки приблизительно совпадала с тем временем, когда доктор Фарадей установил ее беременность. Прочитав записку, она содрогнулась.

«Мой дорогой Брэндэн!

После твоего ухода сегодня утром я решила принять твое предложение в отношении домика на Бэттерн, на Истман Корт. Помни, что я всегда жду тебя. И я всегда буду помнить твои губы, и ощущать твое тело.

С любовью, всегда твоя Мэрили».

Записка выпала из ее рук. Итак, он пристроил Мэрили в домике на Бэттери, сделав ее своей любовницей. Какое коварство! Его совершенно не заботит, какую боль он причиняет другим, все равно кому, стремясь к достижению своих целей. И он полагает, что она будет продолжать с ним жить, лежа ночами в одиночестве в прохладной пустой постели, тогда как он сам…

Стон сорвался с ее губ, когда она запихивала письмо в ящик. Он был так заботлив, так за ней ухаживал – чтобы снова предать ее. Как он мог?!

Да, она выгнала его из постели. Это был глупый, лицемерный поступок.

– Дура, – прошептала она, в ярости швыряя ящик в свое изображение в зеркале.

Посыпался дождь осколков.

Увидев, что Шарлотта и мадам Фурнье изумленно смотрят на нее, стоя в дверном проеме, она постаралась взять себя в руки.

– Что случилось? – спросила Шарлотта, разглядывая ящик и разбитое зеркало, – ты не поранилась?

Кортни выдавила из себя улыбку и возвратилась в свою комнату.

– Просто неловкость, не беспокойтесь.

– Но мадам, вы так бледны. – Портниха слегка потерла ее щеки. – А! Ожерелье. Потрясающе! Вот так. – Она поправила камни, но не могла скрыть своей тревоги. – Вы уверены, что ничего не случилось?

– Да. – Часы пробили семь. – Пошли. Сейчас начнут прибывать гости.

Звякнул дверной звонок, и Кортни, спустившись, увидела, что действительно появились первые гости. Она и Шарлотта стояли в вестибюле, как бы представляя официальный комитет. Ей бы хотелось, чтобы рядом стоял Брэнди, а не Шарлотта, но… ничего не поделаешь.

Через час после начала Шарлотта шепнула ей на ухо, что бал имеет большой успех и обещает стать гвоздем сезона. Кортни не вполне понимала, зачем вообще тянется в Эшланд вся эта толпа. Тем не менее, здесь был представлен весь респектабельный Чарлстон.

– Я думаю, что они просто хотят увидеть отшельницу миссис Блейк, – сказала Шарлотта. – Брэндэн будет страшно жалеть, что пропустил этот вечер, – продолжала она, машинально раскачиваясь в такт венскому вальсу, – это хорошая дань памяти его матери.