Сегодня вечером и всегда

Робертс Нора

Семейный час. Кэйси сморщилась. Она вспомнила о своих обедах с дедушкой. Сколько смеха, споров. О шумных застольях в колледже, когда интеллектуальные беседы вдруг неожиданно сменяются веселой болтовней о самых банальных вещах. Она вспомнила о совершенно невозможной еде на раскопках. «Неужели это деньги так заставляют вести себя? – усмехнулась она про себя. – Или кому-то и впрямь это может быть по вкусу?»

Кэйси подождала, пока Элисон с трудом продерется сквозь заключительные музыкальные дебри, и вошла в гостиную.

– Привет, –

сказала она, – знаете, тут можно заблудиться, ходить по дому и не встретить ни одной живой души.

– Мисс Уайет, вам следовало нажать кнопку звонка и кто-нибудь из слуг тут же проводил бы вас до гостиной.

– Спасибо, буду знать. Но я все-таки нашла дорогу сама. Надеюсь, я не опоздала?

– Совсем нет, – ответил Джордан. – Я только что начал смешивать коктейли. Как насчет мартини? А может, вы посвятите меня в тонкости употребления текилы?

– А что, она уже есть?

И Кэйси, улыбаясь, подошла к нему.

– Вот это мило. Давайте я смешаю. – И взяла у него из рук бутылку. – Смотрите внимательно. Я собираюсь открыть вам старинный, тщательно оберегаемый рецепт.

– У Кэйси дедушка доктор, – внезапно выпалила Элисон.

Беатриса недовольно перевела взгляд на внучку.

– Кто это Кэйси, дорогая? – спросила она слегка раздосадован но. – Какая-нибудь твоя школьная подруга?

Кэйси увидела, как Элисон вспыхнула.

– Это я Кэйси, миссис Тейлор, – ответила она беспечно. – А теперь хорошенько выжмите лимон, – обратилась она к Тейлору, потом продолжила:

– Я просила Элисон называть меня по имени, миссис Тейлор. Не хотите ли попробовать, что получилось, Джордан?

И, не дожидаясь ответа, налила два стакана. Она улыбнулась Беатрисе, отпила немного и снова обратилась к Тейлору:

– Здорово разбирает, правда? Он взглянул на нее и тоже отпил.

– Чудесно, – почти пропел он, – и, так неожиданно.

Она тихонько рассмеялась, зная, что он имеет в виду ее, а вовсе не вкус текилы. А Джордану снова захотелось коснуться ее волос, но пришлось сдержать себя.

– А вам хотелось бы заранее знать, что вас ждет?

– О, честное слово, нет, – моментально парировала она, – я люблю, чтобы в жизни были сюрпризы. А вы, Джордан?

– У меня на этот счет нет определенного мнения, – и он чуть слышно звякнул стаканом о ее стакан. – Значит, пьем за неожиданное, – проговорил он. – Здесь и сейчас.

Кэйси была не совсем уверена, что согласна с ним, но подняла свой стакан.

– Здесь и сейчас, – повторила она.

Все последующие дни Джордан заставлял себя серьезно работать. Гарри оказался прав:

Кэйси, несомненно, была знатоком в своем деле. Она была также постоянной причиной его беспокойства. От нее исходила вибрирующая сексуальность, хотя она не предпринимала ничего, чтобы его возбудить. Одежду носила самую обычную, не заботясь хотя бы о минимуме косметики.

Он

смотрел, как она сидит на подоконнике в его кабинете. Солнце купалось в ее волосах цвета, так любимого Тицианом. Она все еще была в шортах, в которых делала пробежки по утрам, и снова босая. На среднем пальце ее правой руки слабо светилось тоненькое золотое колечко. Джордан уже заметил его раньше, и теперь ему хотелось знать, кто ей подарил его и почему. Вряд ли она сама покупает себе драгоценности. Похоже, она вообще о них не думает. Он с трудом оторвался от мыслей о ней как о женщине и сосредоточил внимание на том, что она говорила.

– Особенное место в ритуальной жизни индейцев занимал так называемый солнечный танец. – Она произнесла это тихо и убедительно, как обычно, когда рассказывала о подобных вещах. – Танцующий втыкал себе в грудь стрелы и привязывал их к шесту, вокруг которого исполнял пляску, пел и молился богам, чтобы они ниспослали ему видения. Так продолжалось, пока все стрелы не вырывались из тела. Это было испытание мужества. Воин должен был доказать и себе, и всему племени, что он храбр и вынослив. Таковы были их обычаи.

– Вы это одобряете? – несколько удивленно спросил Джордан.

Кэйси ответила не задумываясь. Видимо, ее не в первый раз спрашивали об этом.

– Но это не мое дело что-то одобрять или порицать. Я исследую. Я наблюдаю. Вы писатель, и, полагаю, у вас может быть другое мнение. Но если вы собираетесь написать об этом, то постарайтесь понять их мотивы.

Отодвинув книги, чтобы не мешали, она уселась на стол.

– Если человек мог вынести такую боль, которую он еще и сам себе причинял, разве мог он не быть бесстрашным в бою? Беспощадным и жестоким к врагам? Главным было, чтобы выжило племя, этому все и подчинялось.

– Да, и тем самым сохранялась культура, – сказал Джордан и кивнул:

– Я понимаю вашу точку зрения.

– Существенной чертой этой культуры были видения и сны. Мужчины, у которых случались особенно яркие сновидения, становились шаманами.

И, повернувшись, она стала рыться в книгах.

– Подождите, где-то здесь есть хорошая иллюстрация. Племя черноногих… Вот бы вспомнить, в какой это книге.

– А вы левша, – заметил он.

– М-м-м? Нет, я одинаково владею обеими руками.

– Это как раз все объясняет, – сказал он сухо.

– Что?

– Все, связанное с вами, – неожиданно. Кэйси рассмеялась. Ее смех, казалось, взволновал его.

– Вы почаще это делайте.

– Что именно?

– Смейтесь. У вас замечательный смех.

Он улыбался, глядя на нее, и улыбка действовала на Кэйси возбуждающе. Уже несколько дней она справлялась, и довольно успешно, с чувствами, рвущимися наружу. Достав сигарету, Кэйси поискала вокруг спички.

– Но если мы будем слишком часто смеяться, ваша матушка станет лагерем у дверей кабинета.