Сегун. Книга 3
Шрифт:
Она посмотрела на него:
– Но как?
– Помогите мне уговорить его. Пусть даст мне шанс и отложит отъезд в Осаку.
Послышался стук конских копыт и голоса людей, въезжающих на пристань. Блэкторн и Марико подошли к окнам: самураи оттаскивали в сторону одно из ограждений – в освободившийся проход въехал на лошади отец Алвито.
– За каким чертом его принесло? – недовольно пробормотал Блэкторн.
Они увидели, как священник спешился, вынул из рукава свиток и отдал его старшему из самураев. Тот прочитал. Алвито
– Какую бы цель он ни преследовал, это официальный визит, – пояснила Марико.
– Я не против церкви, Марико-сан. Не церковь – зло, а священники. И не все они плохи. Алвито не плохой человек, хотя и фанатик. Ей-богу, я верю, что иезуиты подчинятся Торанаге, если я захвачу черный корабль и буду угрожать новым захватом на следующий год. Им ведь нужны денежные поступления – португальцы и испанцы должны получать деньги. Торанага более важен. Вы поможете мне?
– Да-да, я буду вам помогать, Андзин-сан. Но, прошу меня извинить, я не могу предавать церковь.
– Все, о чем я прошу, – поговорить с Торанагой или помочь мне добиться разговора с ним, если найдете это предпочтительным.
Издалека послышался звук горна. Они снова выглянули в окно. Все смотрели на запад: со стороны замка приближалась голова колонны самураев, окружающих носилки с занавешенными окнами.
Открылась дверь каюты.
– Андзин-сан, выходите, пожалуйста, – позвал самурай.
Блэкторн вышел на палубу и, спустившись на пристань, холодно-вежливо кивнул Алвито, священник ответил с такой же ледяной вежливостью. Но с Марико Алвито был ласков:
– Привет вам, Марико-сан. Как приятно вас видеть.
– Благодарю вас, святой отец, – ответила она, низко кланяясь.
– Примите мои благословения. – Он перекрестил ее: – Во имя Отца, Сына и Святого Духа!
– Благодарю вас, святой отец.
Алвито взглянул на Блэкторна:
– Ну, капитан, как ваш корабль?
– Уверен, что вы и сами это видите.
– Да, вижу. – Алвито оглядел «Эразм», лицо его стало строгим. – Может быть, Бог проклянет это судно и всех, кто плавает на нем, если его используют против дела веры и Португалии!
– Вот зачем вы приехали сюда? Добавить яду?
– Нет, капитан. Меня просили приехать, чтобы встретиться с господином Торанагой. Я нахожу ваше присутствие здесь столь же неприятным, сколь и вы – мое.
– Ваше присутствие здесь не заключает в себе ничего неприятного, святой отец. Неприятен только Дьявол, которого вы здесь представляете.
Алвито вспыхнул, а Марико быстро сказала:
– Пожалуйста… Нехорошо ссориться при посторонних. Я прошу вас обоих быть осмотрительнее.
– Да, пожалуйста, извините меня, Марико-сан. Я приношу свои извинения. – Отец Алвито отвернулся и уставился на зашторенный паланкин, минующий ограждение. Ветер развевал личный флаг Торанаги, самураи в коричневых кимоно шли впереди и сзади поланкина, окруженные пестрой беспорядочной толпой своих собратьев.
Паланкин
– Ах, Андзин-сан! – воскликнул он. – Как вы?
– Хорошо, благодарю вас, господин. А как вы?
– Прекрасно, благодарю вас. Господин Торанага болен. Он просил меня явиться вместо него. Вы понимаете?
– Да, понимаю, – ответил Блэкторн, пытаясь скрыть разочарование, вызванное отсутствием Торанаги. – Так жаль, что господин Торанага болен.
Ябу пожал плечами, уважительно поздоровался с Марико, притворяясь, что не замечает Алвито, и некоторое время рассматривал корабль. Он криво улыбнулся и обратился к Блэкторну:
– Со дэс, Андзин-сан. Ваш корабль стал другим, с тех пор как я в последний раз видел его. Да, корабль другой, все другое, даже наш мир стал другим.
– Простите, я не понял, господин. Прошу меня извинить, но вы говорите слишком быстро. Что касается меня… – Блэкторн начал заготовленную фразу, но Ябу хрипло прервал его:
– Марико-сан, пожалуйста, переведите нам.
Она перевела. Блэкторн кивнул и медленно проговорил:
– Да. Другим, Ябу-сама.
– Совсем другим. Вы больше не чужеземец, но самурай. То же самое и с вашим кораблем.
Толстые губы Ябу сложились в улыбку, и она, равно как и его вызывающая поза, перенесла капитана в Андзиро, на берег. Вот он стоит на коленях. Крок в котле. Крики Питерзона звенят в ушах, запах погреба бьет в ноздри. Разум его возопил: «Так неужели все это зря – все страдания и ужас, Питерзон, Спилберген, Матсюккер, тюрьма, эта и неволя?! И все это твоя вина!»
– С вами все в порядке, Андзин-сан? – осведомилась Марико, заглянув ему в глаза и испугавшись.
– Что? Ох, да… Да, со мной все в порядке…
– Что с ним? – спросил Ябу.
Блэкторн потряс головой, усилием воли пытаясь остановить поток воспоминаний, стереть с лица его следы, – наверняка ненависть уже проступила наружу и выдала его.
– Простите, пожалуйста, я сожалею. Я… не обращайте внимания. Просто вдруг стало плохо с головой – бессонница. Простите. – Он поглядел в глаза Ябу, проверяя, остался ли незамеченным его опасный промах. – Жаль, что Торанага-сама болен. Надеюсь, ничего серьезного, Ябу-сама?
– Нет, беспокоиться не о чем, Андзин-сан. – «Да беспокойство – это ты! – подумал Ябу. – Ничего, кроме беспокойства, я не видел, с тех пор как твой грязный корабль прибило к моим берегам. Идзу ускользнула от меня, и ружья, и честь. Самая моя жизнь теперь под угрозой из-за этого труса, Торанаги». – Все хорошо. – Тон его был очень любезен. – Торанага-сама просил меня передать вам ваших вассалов, как он обещал. – Глаза Ябу обратились к Алвито: – Так-так, Цукку-сан! Почему же вы стали врагом Торанага-сама?