Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Позже. Сначала скажи моей жене, что я хочу ее видеть.
Вошла Юрико в старом, но опрятном кимоно.
– Со дэс ка? Ваш брат ждет вас. Вам следует повидаться наедине. Сначала поговорите с ним, господин, потом мы побеседуем, вы и я, с глазу на глаз. Прошу вас, будьте терпеливы, хорошо?
Касиги Мидзуно, младший брат Ябу и отец Оми, был маленький человек с круглыми глазами, высоким лбом и редкими волосами. Его мечи, казалось, не подходили для него, и вряд ли он умел обращаться с ними. Даже с луком и стрелами он не казался бы более мужественным. Все поведение его свидетельствовало о желании угодить главе рода.
Мидзуно поклонился и похвалил искусство Ябу, проявленное сегодня днем, – весть об этом подвиге быстро распространилась
– Сегодня, господин, я получил тайное письмо от сына. Госпожа Юрико считает, что лучше мне передать его вам лично. – Он протянул Ябу свиток.
Послание от Оми гласило:
«Отец, пожалуйста, передай господину Ябу, быстро и втайне от всех, следующее.
Первое. Господин Бунтаро приехал в Мисиму секретно, через Такато. Один из его людей сболтнул об этом во время пирушки, которую я устроил в их честь.
Второе. За время своего пребывания в Такато, которое длилось три дня, Бунтаро дважды видел господина Дзатаки и трижды – госпожу, мать Дзатаки.
Третье. Перед тем как покинуть Мисиму, господин Хиромацу сказал своей новой наложнице, госпоже Око, что она может не беспокоиться: „Пока я жив, господин Торанага не покинет Канто“.
Четвертое…»
Ябу поднял глаза:
– Как мог Оми-сан узнать, о чем тайком сказал Железный Кулак своей наложнице? У нас нет никого в его доме.
– Теперь есть, господин. Пожалуйста, читайте дальше.
Ябу вернулся к чтению свитка:
«Четвертое. Хиромацу решил, если потребуется, устроить заговор, не выпускать Торанагу из Эдо и объявить „малиновое небо“ вопреки его воле, с согласия господина Судары или, если так придется, без оного.
Пятое. Все эти сведения достоверны: личная служанка госпожи Око – дочь воспитательницы моей тещи и была представлена госпоже Око, когда здесь, в Мисиме, внезапно скончалась, к сожалению, ее собственная служанка – от какой-то загадочной болезни.
Шестое. Бунтаро-сан стал как безумный: задумчив, зол, сегодня совершенно без всякой причины вызвал на поединок и зарубил самурая – и при этом проклинал Андзин-сан.
И наконец, последнее. Шпионы сообщают, что Икава Дзиккуя собрал в Суруге десять тысяч человек и готов напасть на наши границы. Пожалуйста, передайте от меня приветы господину Ябу…»
Остальная часть письма не представляла интереса для Ябу.
– Дзиккуя, опять! Неужели я умру, не отомстив этому дьяволу!
– Пожалуйста, будьте терпеливы, господин, – успокоила его Юрико. – Скажите ему, Мидзуно-сан.
– Господин, – начал коротышка, – несколько месяцев мы пытались осуществить ваш план – тот, что вы предложили, когда прибыл первый чужеземец. Помните, увидев все эти серебряные монеты, вы сказали, что сотня или даже пять сотен, врученных нужному повару, избавят нас от Икавы Дзиккуи раз и навсегда? – Глаза Мидзуно словно бы выпучились, став еще больше похожи на лягушачьи. – У Муры, старосты Андзиро, есть двоюродный брат, который состоит в отдаленном родстве с лучшим поваром Суруги. Я слышал сегодня, что этого повара взяли в дом к Дзиккуе. Ему надо дать двести сотен вперед, а всего придется заплатить пять со…
– У нас нет таких денег! Невозможно! Где я возьму пять сотен – я кругом в долгах и не могу достать даже сотни!
– Пожалуйста, извините меня, господин. Простите, но деньги уже есть. Не все деньги чужеземцев остались в сундуке. Тысяча монет случайно оказалась неучтенной. Простите.
Ябу удивленно воззрился на брата:
– Как это?
– Видимо, Оми-сан приказал сделать это от вашего имени. Деньги тайно привезли сюда
Ябу долго размышлял.
– Кто это приказал?
– Я. После того, как получил разрешение.
– Спасибо, Мидзуно-сан. Благодарю, Юрико-сан. – Ябу поклонился обоим. – Так Дзиккуя хочет напасть? Что ж, наконец-то мы с ним посчитаемся! – Он дружески похлопал коротышку по плечу – тот был в восторге. – Ты поступил правильно, брат. Я пришлю тебе несколько рулонов шелка из хранилища. Как твоя жена?
– Хорошо, господин, очень хорошо. Она просила принять ее самые лучшие пожелания.
– Мы непременно как-нибудь поужинаем вместе. Теперь о письме: что ты обо всем этом думаешь?
– Ничего, господин. Мне, напротив, важно ваше мнение.
– Во-первых… – начал было Ябу, но тут же осекся, поймав предостерегающий взгляд жены, и с ходу переменил тему: – Во-первых и в-последних, это значит, что Оми, твой сын, – прекрасный, преданный вассал. Если я сохраню свое положение, то не забуду его – он заслуживает повышения.
Мидзуно, разумеется, рассыпался в изъявлениях благодарности. Ябу был с ним необычайно терпелив, поговорил, похвалил и, насколько позволяла вежливость, быстро его выпроводил. Юрико послала за чаем. Когда они остались одни, Ябу вопросительно посмотрел на жену:
– Что еще ты хотела мне сказать?
Обычно сдержанная, Юрико явно была чем-то возбуждена.
– Пожалуйста, извините меня, господин, но я хочу поделиться с вами мыслью, которая у меня возникла. Торанага всех нас дурачит: он никогда не имел и не имеет намерения ехать в Осаку и сдаваться Совету регентов!
– Ерунда!
– Позвольте мне изложить свои доводы. О, господин, как вам повезло с вашим вассалом Оми и этим глупым братом, который украл тысячу монет. Мое предположение подтверждается тем обстоятельством, что Бунтаро-сан, доверенный человек Торанаги, тайно отправился к Дзатаки. Почему? Очевидно, чтобы передать ему новое предложение. Что может соблазнить Дзатаки? Канто, только Канто. Так что предлагается Канто – в обмен на преданность. Торанага намерен вновь возглавить Совет регентов – новый Совет, с новыми полномочиями. – Она подождала, потом продолжала все так же сосредоточенно: – Если Торанага убедит Дзатаки предать Исидо, он на четверти пути к столице, Киото. Как можно закрепить соглашение между братьями? С помощью заложников! Сегодня после обеда я слышала, что господин Судара, госпожа Гэндзико, их дочери и сын собираются через десять дней посетить свою почтенную бабушку в Такато.
– Все они?
– Да. Затем Торанага отдает Андзин-сан его корабль – в отличном состоянии, с пушками и порохом, – посылает ему двести ронинов и возвращает деньги, которых, конечно, хватит, чтобы набрать чужеземцев-наемников, вако, подонков из Нагасаки. Зачем? Чтобы Андзин-сан мог захватить черный корабль чужеземцев. Нет черного корабля – нет денег, у христианских священников одни неприятности, а они имеют влияние на Кияму, Оноси и прочих негодяев – даймё-христиан.
– Торанага никогда не осмелится на такое! Тайко пытался и не смог, а он был всемогущ. Чужеземцы обидятся и уплывут, и мы никогда не будем торговать.
– Да. Если это сделаем мы. Но на этот раз чужеземцы выступят против чужеземцев. Нас это не касается. И если, скажем, Андзин-сан нападет на Нагасаки и сожжет порт, что с того? Разве Харима теперь не наш враг? А также Кияма и Оноси, а из-за них и большая часть даймё Кюсю? Скажем, Андзин-сан сжигает несколько других портов, совершает набеги на другие корабли, а в это самое время…
– …а в это самое время Торанага объявляет «малиновое небо»! – воскликнул Ябу.
– Да, о да! – радостно согласилась Юрико. – Разве это не объясняет действий Торанаги? Разве эта игра не в его духе? Разве он не поступает так, как поступал всегда: выжидает, иной раз делает ход, выгадывая день здесь, день там – скоро уже месяц. И опять у него подавляющее преимущество, он сметет всех своих противников. Он выиграл почти месяц с тех пор, как Дзатаки привез ему вызов в Ёкосэ.