Сёгун
Шрифт:
– Я еду на рассвете. Хотел пожелать вам спокойного путешествия… – Он запнулся и взглянул на нее. – Почему вы плачете?
– Прошу извинить меня, господин. Только потому, что я женщина и жизнь кажется мне такой трудной. И из-за Торанаги-сама.
– Он ненадежный человек. Мне стыдно это говорить. Ужасно, но вот чем он стал. Мы должны вести воину. Намного лучше начать войну, чем знать, что единственное, что ждет тебя в будущем, – это увидеть перед собой грязное лицо Ишидо, смеющегося над моей кармой!
– Да, простите. Я желала бы чем-нибудь помочь. Не хотите ли чаю или саке?
Бунтаро повернулся
– Приноси саке! Быстро!
Бунтаро вошел в ее комнату. Марико закрыла дверь. Теперь он стоял у окна, откуда видны были стопы замка и главная башня за ними.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, господин, – сказала она успокаивающе. – Ванна готова, и я пошлю за вашей любимой наложницей.
Он все смотрел на главную башню замка, стараясь сдержать закипающее раздражение.
– Торанаге следовало бы отказаться в пользу господина Судару, если он хочет остаться в живых, – ведь будет драка за положение главы рода. Господин Судару – его сын и законный наследник, не так ли?
– Да, господин.
– Или он мог бы сделать лучше, так, как предлагал Затаки, – совершить сеппуку. Тогда вместе с нами сражался бы Затаки со всеми его армиями. С ними и с мушкетами мы прорвались бы до Киото, – я знаю, что это нам бы удалось. А если мы и проиграли – все же это лучше, чем сдаваться, как грязные, трусливые любители чеснока! Наш хозяин потерял все права! Правда ведь? – налетел он на Марико.
– Пожалуйста, извините меня – я не могу так говорить. Он наш сюзерен.
Бунтаро стоял задумавшись, не в силах отвести взора от главной башни, словно она излучала гипнотическую силу. На всех этажах светились огни, ярче всего – на шестом.
– Мой совет его Совету – предложить ему покончить с собой, если он не захочет – помочь ему. Таких прецедентов достаточно! Многие разделяют мое мнение, господин Судару – пока еще нет. Может быть, он действует тайно, – кто его знает, что он на самом деле думает? Когда встретите его жену, когда вы встретите госпожу Дзендзико, – поговорите с ней, убедите ее. А она убедит его, – она водит его за нос, правда? Вы ведь подруги, она вас послушается. Убедите ее.
– По-моему, очень плохо так поступать, господин. Это предательство.
– Я приказываю вам поговорить с ней!
– Я выполню вашу просьбу.
– Да, вы выполните приказ, не так ли? – прорычал он. – Подчинитесь? Почему вы всегда такая холодная и печальная? А? – Он поднял зеркало и протянул его Марико. – Посмотрите на себя!
– Пожалуйста, извините меня, если я огорчила вас, господин, – она говорила ровным голосом, глядя мимо зеркала ему в лицо. – Я не хотела рассердить вас.
Он какое-то время угрюмо наблюдал за ней, потом положил зеркало на лакированный столик. – Я не обвиняю вас. Если бы я думал, что я… я бы не колебался.
Марико как бы со стороны услышала, как она непримиримо бросила ему в ответ: «Не колебались бы сделать это? Убить меня, господин? Или оставить меня жить с еще большим позором?»
– Я не обвиняю вас, только его! – проревел Бунтаро.
– Но я обвиняю вас! – крикнула она в ответ. – И вы обвинили меня!
– Придержите язык!
– Вы опозорили меня перед нашим господином! Вы обвинили меня и не выполнили ваш долг.
Его меч выскользнул из ножен, – она обрадовалась, что наконец-то осмелилась вывести его из себя. Но меч остался в воздухе. – Я… Я имею ваше… Вы обещали, клялись своим Богом, в Осаке. Прежде чем мы… пойдем на смерть… Вы мне обещали, и я… Я настаиваю!
Раздался ее издевательский смех, пронзительный и злобный.
– О да, могущественный господин! Вашей подушкой я стану лишь однажды, но торжество ваше сухое, горькое – подпорченное!
Обеими руками Бунтаро изо всех сил рубанул мечом по угловому столбу – лезвие почти перерубило выдержанный брус толщиной в фут. Он потянул меч на себя, но тот крепко сидел в дереве. В неистовстве Бунтаро что есть мочи тянул и расшатывал меч… пока не сломал клинок… Выругался в последний раз, кинул рукоятку через бумажную стенку и как пьяный зашагал к двери. Там стоял дрожащий от страха слуга, держа поднос с саке. Бунтаро ударом кулака вышиб поднос из рук слуги – тот мгновенно упал на колени, уперся головой в пол и замер…
Бунтаро кинулся в разбитую вдребезги дверную раму.
– Подождите!.. Подождите до Осаки! – Слышно было, как он выбежал из дома.
Некоторое время Марико оставалась неподвижной, как бы в трансе… Постепенно смертельная бледность исчезла с ее лица, глаза снова обрели способность ясно видеть все вокруг. Она молча вернулась к зеркалу, минуту изучала в нем свое отражение – и совершенно спокойно занялась макияжем.
Блэксорн бежал по главной лестнице башни, перескакивая через две ступеньки, за ним торопились охранники. Он был рад, что у него отобрали мечи, – послушно отдал их во дворе первым часовым, которые к тому же и обыскали его, вежливо, но тщательно. Лестница и площадки на ней освещались факелами. На четвертой площадке он остановился, чуть ли не разрываясь от сдерживаемого возбуждения, и позвал, обернувшись:
– Марико-сан, как вы, нормально?
– Да, да. Я прекрасно, спасибо, Анджин-сан.
Блэксорн начал взбираться дальше, чувствуя себя легким и сильным, пока не достиг последней площадки на шестом этаже. Этот этаж, как и все другие, тщательно охранялся. Сопровождавшие его самураи подошли к тем, что стояли у последней, обитой железом двери, и поклонились. Им ответили и сделали Блэксорну знак подождать.
Все в замке, что было сделано из дерева и железа, казалось, нельзя выполнить лучше. Большие, с тонкими переплетами окна башни могли все же служить бойницами для лучников, а тяжелые, окованные железом ставни, снабженные приспособлениями для быстрой установки, – отличной защитой.
Марико обогнула последний поворот на этой лестнице, так хорошо оборудованной для обороны, и подошла к Блэксорну.
– Вы в порядке?
– О да, благодарю вас, – ответила она, слегка запыхавшись. Но он сразу заметил: она все еще хранит ту же безмятежность и отстраненность, на которую он обратил внимание, когда они встретились во дворе, – раньше он как-то не наблюдал у нее такого состояния. «Ничего, – подумал он уверенно, – это просто вид крепости так действует, а тут еще Торанага и Бунтаро, да и вообще пребывание здесь, в Эдо. Я знаю, что сейчас нужно сделать».