Секрет черной книги

Калинина Наталья Дмитриевна

– Ну-ну, – засмеялся отец. – Ты перед дамами не чужими успехами, а своими хвались. А девочка если хочет, пусть приходит.

– Ты придешь? – с надеждой спросил мальчик. Вера кивнула – не столько потому, что ей хотелось в гости к Синицыну, сколько потому, что не посмела ответить отказом на приглашение его родителя. Ей понравилось, что он назвал ее так взросло и старомодно – как в романах – прекрасной дамой. И, похоже, вообще был мировым отцом, потому что по Виталику было видно, как он им гордится и хочет быть на него похожим.

– Ну, мы пойдем. Время поджимает. Будем делать из Витальки чемпиона и защитника. Так что вы, дама, имейте в виду на будущее, – рассмеялся мужчина, а его сын улыбнулся одновременно сконфуженной, но счастливой улыбкой. Рад был наверняка, что отец не высмеял его за то, что он провожал девочку, а будто даже одобрил.

Они

ушли, а Вера еще долго стояла и смотрела им вслед, чувствуя, как тело наливается чугунной тяжестью, становится все труднее дышать, будто некто невидимый сдавливает ей горло. Две уходящие фигуры, отдаляющиеся от нее, виделись ей по-разному: маленькую она продолжала видеть четко и в цвете, а вот высокую – расплывчато и в темных тонах, будто смотрела на нее сквозь задымленное стекло, по которому растекались дождевые капли. В какой-то момент ей захотелось броситься вслед уходящей паре и закричать – что угодно, лишь бы предупредить, но остановила ее мысль, что ей все равно не поверят. Взрослые – не поверят. Они видят мир в определенных рамках, где все подчиняется придуманным ими законам. Их мир – узкий, как тропа, сойти с которой они смертельно боятся. Это дети бегают там, куда взрослые ни за что не сунутся: по лужам и заросшим густой травой полям, спешат к радуге, желая отыскать ее начало, верят, что шкаф может оказаться волшебным порталом. В мире детей куда больше красок, в нем все вращается и движется вопреки всем научным законам, в нем столько параллелей, что «взрослому» миру и не снилось, он населен диковинными существами, и в нем каждый ребенок – волшебник и супергерой, для которого нет ничего невозможного и странного. Если Вера опять подойдет к взрослому и прямо ему скажет, что он скоро умрет, ее слова не примут всерьез. Нет, она так делать больше не будет. Вера решила, что поговорит с Виталиком, и как можно скорее. Вначале она думала, что лучшим способом будет позвонить мальчику домой, позвать его к телефону и, не представившись, сказать: «Твой папа скоро умрет!» Но подумала, что такой анонимный звонок прозвучит как угроза. Виталик может испугаться, рассказать родителям, те – заявят в милицию. Начнется ненужная суета, а драгоценное время будет потеряно. Нет, нужно подойти к мальчику лично, отозвать в сторонку и сказать. А там они вместе, может, придумают, как спасти его папу.

Она так и сделала – на следующий же день. Только, к несчастью, Виталик, вежливый и стеснительный с ней, вдруг выпучил глаза и заорал на весь школьный двор:

– Ты че, дура?!

Вера отшатнулась от испуга и неожиданности. Но, собравшись, вновь повторила:

– Твой папа скоро умрет. Надо что-то…

Но Виталик не пожелал ее выслушать. Брызгая слюной и некрасиво выпучив глаза, он заорал какие-то оскорбления, на его крики прибежали другие мальчишки, и они уже вместе замахали на Веру руками, застращали угрозами, обозвали. А один мальчик ее даже толкнул. Совсем не такой реакции ожидала Вера. От обиды и несправедливости она расплакалась и сквозь слезы выкрикнула:

– Вот увидишь! Я не обманываю!

Виталик с тех пор избегал ее, в коридоре, если им случалось встретиться, пробегал мимо. А еще неделю спустя после того случая мальчик не пришел в школу, и до Веры дошли новости, что у него умер отец. Как – девочка так и не узнала. Слухи о том, что она неделю назад стращала Виталика смертью отца, расползлись по школе быстрее огня по сухой траве, обросли несуществующими подробностями, дополнились выдумками. За ее спиной шептались не только дети ее возраста и постарше, но и учителя. Все обсуждали этот странный случай: не обошлось тут и без завуча, которая припомнила, как девочка «угрожала» смертью уборщице, и та вскоре умерла от сердечного приступа. Вера ловила на себе косые взгляды, ее сторонились, кто-то пустил слух, что если заговоришь с нею – умрешь, дети поверили в эту нелепость и избегали ее. Ее боялись до такой степени, что однажды заманили в ловушку за школой и побили бы, если бы окруживших ее детей не разогнали два старшеклассника. Маму Веры вызвала классная руководительница и всерьез посоветовала родительнице перевести дочь в другую школу, не дожидаясь окончания учебного года.

– Понимаете, о вашей девочке ходят различные слухи. Конечно, там и половины правды нет, но все же во избежание…

Мама вернулась домой с каменным лицом, закрылась в комнате и долго о чем-то разговаривала с отцом. Вера сидела в соседней комнате, обняв четырехлетнюю Лидию и почти не слыша, что ей щебетала

младшая сестра. Наконец в комнату вошла мама, за ее спиной виднелся отец, который остался стоять на пороге.

– Вера, расскажи нам все с самого начала. Я хочу знать все от тебя. Что с тобой происходит?

Вера кивнула, но после первой же фразы напряжение, в котором она ожидала начала разговора с родителями, выплеснулось в рыданиях. Отец молча вышел на кухню, вернулся со стаканом воды, молча протянул его дочери, а затем взял Лидию на руки и вместе с нею вышел.

Рассказывать было тяжело, Вера то и дело останавливалась и с опаской заглядывала маме в лицо – бледное и встревоженное, – пытаясь по нему прочитать мысли. Верят ли ей или нет? Но мама молчала и только иногда легким прикосновением ладони к плечу дочери подбадривала ту. Вера рассказала все, начиная с первого случая с соседями. А когда закончила, мама просто обняла ее и привлекла к себе. И девочка вновь расплакалась – на этот раз уже от облегчения.

– Я переведу тебя в другую школу. Хорошую. Пусть и далеко, но ничего, что-нибудь придумаем, – пообещала мама, и Вера лишь молча кивнула, еще не зная, как относиться к таким переменам.

Все хлопоты о переводе дочери в другую школу взял на себя отец: кому-то звонил, куда-то ездил, кого-то задабривал подарками, но добился того, чтобы девочку посреди учебного года приняли в новую школу в соседнем районе.

– Верочка, ты хоть людям о том не говори, что ты особенная, – попросила ее как-то мама. Они вместе убирали на кухне посуду: Вера мыла тарелки, мама вытирала их насухо и расставляла по местам. – Не поймут, а ты проблем не оберешься.

Вера молча кивнула: она, к сожалению, уже уяснила, что о своем проклятом «даре» лучше помалкивать. Одни только беды ей от него. Люди, если сталкиваются с чем-то необъяснимым, отгораживаются – в лучшем случае, в худшем – норовят закидать камнями.

– Откуда это у меня, мам?

– Не знаю, – вздохнула та, ставя на полку последнюю тарелку. – Бабушка твоя по папиной линии, говорили, умела сны разгадывать. Вся деревня к ней ходила.

– Ма, сны – это сны! Это не смерть видеть.

– Да, конечно… – рассеянно отозвалась мама. – Сны бабушка разгадывать умела, а вот отвести предсказанную беду – нет.

В новой школе Вера доучилась до выпускного класса без проблем: учеба ей давалась легко, с новыми одноклассниками она поладила, свои способности тщательно скрывала, хоть «марево» за эти годы видела еще не один раз. Когда она внезапно заболевала, мама сидела с ней рядом до тех пор, пока Вере не становилось легче. «Кто?» – спрашивала она шепотом, стирая со лба Веры выступивший пот. «Баба Люба из второго подъезда», – отвечала, к примеру, Вера. Мама осеняла себя крестом, что-то шептала и выходила из комнаты. Но вместо нее из своей комнаты (в то время семья получила уже другую, трехкомнатную квартиру) прибегала Лидия, которой о причине болезни старшей сестры не рассказывали, но девочка будто что-то чувствовала. Лидия забиралась в кровать к Вере и обнимала ее за шею. Так, вдыхая барбарисовый запах сестренкиных волос, успокоенная этим объятием, Вера и засыпала.

Потом, когда она стала старше, девушка опять попыталась разгадать секрет своего проклятого дара. Возможно, эти способности ей даны, чтобы научиться предотвращать беды? В какой-то момент она решила, что если ей удастся не только увидеть скорую смерть «жертвы», но и время и причину, то у нее получится изменить ход событий и отвратить несчастье. Но только как она ни пыталась, ей не удавалось почувствовать желаемое. Тогда Вера стала анализировать все случаи, вспоминая все тяжелые подробности, считая, что подсказки – невесомые, как паутинка, – ей все же даются, нужно только научиться находить их, складывать и давать правильное разъяснение. Вот, к примеру, с соседями Нечаевыми: ведь ей почувствовался запах гари, и вместо холода на какой-то момент ее обожгло жаром. Правда, тот случай оказался единственным, когда она оказалась так близка к возможности предугадать причину смерти. Вера вспомнила все случаи и даже выписала в блокнот все подробности, которые удалось восстановить в памяти. Но все же никак не могла отыскать подсказки. Но тогда ей, семнадцатилетней девушке, казалось, что рано или поздно она научится предотвращать беды. Если бы она знала, что эта ложная уверенность приведет к новой трагедии, которая не только навсегда изменит жизнь ее и родных, но и сломает ее! Пожалуй, тогда бы она выбросила свой блокнот и постаралась бы смириться с тем, что вмешиваться в ход событий нельзя.