Секрет города «вечных»
Шрифт:
Трое мужчин и две женщины – к счастью, никого из них я раньше не видела, – ждали ужина и, очевидно, появления хозяина дома. Как же они были разряжены – просто немыслимо! Словно воображали себя принцами и принцессами. Я слегка толкнула Матса под столом ногой, чтобы он разделил моё насмешливое недоумение, но он лишь покачал головой и остался абсолютно безучастным.
Однако я заметила, что он то и дело бросал взгляды на Элоди, и поймала себя на том, что в душе у меня шевельнулось какое-то неприятное чувство. Он прямо-таки глаз с неё не сводил. А вот Сирелл де Ришмон, в свою очередь, неотрывно
Когда все чопорно уселись на свои стулья, раздался ещё один звонок. Дверь распахнулась, и один из слуг, войдя, так низко поклонился Сиреллу, словно извинялся, что вообще родился на свет. Наконец, снова разогнувшись, он произнёс:
– Госпожа баронесса изволили прибыть.
Глава 20
Сердце у меня снова тревожно забилось. Я взглянула на Матса. Тот всё ещё пялился на Элоди, и мне пришлось пнуть его под столом по голени, чтобы до него наконец дошло, что происходит.
– Баронесса! – прошипела я, склонившись почти к самому его уху, чтобы никто больше меня не услышал.
В отчаянии я огляделась по сторонам. Если это баронесса фон Шёнблом – она нас тут же узнает и объявит всем, кто мы такие! И нам крышка. Что же делать?!
Дверь широко распахнулась, и в комнату вплыла закутанная в шелка фигура. Я наклонила голову как можно ниже, прямо как слуга минутой раньше, чтобы волосы падали мне на лицо. Нащупав флакон в кармане платья, я потихоньку вытащила его оттуда. Что ж, это моё единственное средство защиты, и если придётся, я пущу его в ход. Оставалось лишь надеяться, что флакона «Ноты безвременья» хватит на весь этот огромный зал.
Уголком глаза я следила за тем, как новая гостья приблизилась к Сиреллу де Ришмону и, склонив голову, присела в долгом глубоком реверансе:
– Приношу свои глубочайшие извинения за опоздание! Прислуга в наши дни уже не та, что прежде. Вернусь домой – и первым же делом найду замену водителю, чтобы в следующий раз не допустить подобной оплошности.
О боже, это и впрямь была баронесса фон Шёнблом!
Однако говорила она таким учтивым тоном, какого я от неё ещё ни разу не слышала. Обычно она только и делала, что помыкала всеми вокруг.
– Прошу! – снисходительно кивнул Сирелл, давая баронессе понять, что уже можно разогнуться. – Присаживайтесь. Знаю, порядки на дорогах сегодня царят отвратительные. Никто не уступает нам путь, как должно.
К счастью, баронесса заняла место за столом довольно далеко от нас, так что я даже не видела её лица. Что ж, это давало нам небольшую отсрочку.
От царившей за столом напряжённой скованности у меня разболелась спина. Казалось, все ждали, когда Сирелл начнёт разговор. В зал вновь вошёл прежний лакей в сопровождении других слуг, которые начали подавать на стол: расставлять суповые тарелки и разливать в бокалы вино и воду.
Несмотря на это, думать я могла лишь об одном: нужно немедленно уносить отсюда ноги! Причём как можно скорее, пока нас не узнала баронесса. Потом будет слишком поздно!
Я вновь пронзила Матса взглядом, но он никак не отреагировал. Я пнула его ещё раз, но и это, к сожалению, не помогло.
Да что же с ним такое стряслось?! Матс не сводил глаз с Элоди. Всё время только на неё и таращился, как будто она вдруг стала центром всей его жизни. Всё ещё пряча лицо за шторкой из волос, я стала украдкой оглядываться вокруг.
И тут раздался голос Сирелла.
– Друзья мои, дорогие единомышленники, дорогие вечные, – начал он свою речь. – Я рад приветствовать всех вас за этим столом. Давайте же начнём ужин, предваряющий долгожданное собрание в «Вечной резиденции», на котором...
Дальше Сирелл сказал что-то ещё, но я так злилась на Матса, что пропустила всё мимо ушей. А когда тот в ответ на какое-то замечание Элоди о погоде с готовностью закивал и принялся вещать о том, как разумно в это время года носить с собой зонтик, я просто взорвалась.
– Матс! – воскликнула я, и поскольку Сирелл как раз в этот момент сделал в своей речи паузу, мой голос отозвался в зале чуть ли не громовыми раскатами.
Наступила тишина.
Я тут же поняла, что совершила сразу две ошибки. Во-первых, назвала Матса Матсом, а не Флорианом. А во-вторых, привлекла к нам всеобщее внимание. Все, абсолютно все гости подались вперёд и посмотрели в нашу сторону. Не прошло и секунды, как баронесса взвизгнула и уставилась на нас. Она нас узнала!
Нужно было бежать!
– Это же та самая треклятая девчонка! – резко крикнула баронесса.
Я инстинктивно открыла флакон, бросила его на пол, одной рукой крепко зажала себе нос, а вторую прижала к лицу Матса, который поначалу сопротивлялся, но, поняв, что происходит, сразу перестал дёргаться.
Воздух вокруг меня мгновенно окрасился. В ту же секунду раздался знакомый «тук». Я увидела, что Сирелл держит в руке открытый флакон. К потолку поднимались облачка двух цветов: фиолетовые из флакона Сирелла и голубые – из моего. Нити разных ароматических испарений закручивались в спирали, сплетались, кружа в танце. Из фиолетового и голубого получился ярко-сиреневый цвет. О боже, похоже, ароматы соединились! Надеюсь, перемешались лишь цвета, но не действие, промелькнуло у меня в голове. Иначе страшно даже подумать, к чему это может привести!
Никто в зале не шевелился. «Вечные» вокруг меня замерли в разных позах. И хотя время остановилось не полностью, как это обычно бывает при использовании «Ноты безвременья», но моему аромату всё-таки удалось всех обездвижить, как бы превратив в статуи – правда, не лишённые оживлённой мимики. Даже Сирелл замер в неподвижности, не в силах сойти с места. Какое счастье, что он не успел среагировать достаточно быстро!
У меня словно гора с плеч свалилась. Какой бы аромат ни использовал Сирелл, он лишь ослабил, но не отменил действие «Ноты безвременья» и уж точно не переборол её.