Секрет истинного счастья
Шрифт:
Я не знаю, что происходит с индивидуальным сознанием со смертью тела. Был в моей жизни период, когда я очень много думал об этом. Для меня это было важно, поскольку я не хотел утратить то, что имел: семью, положение в обществе, молодость и все, чем владел мой ум. Поскольку с тех пор я ежедневно умирал для страха, я уже больше не боюсь смерти.
Прежде у меня был мотив поддерживать свое тело в форме, поскольку не делать этого я боялся. Я хотел прожить долго. Многие аспекты жизни доставляли мне страдание, и я хотел иметь побольше времени, чтобы все исправить.
Такой образ мысли отражает не просто заблуждение, но безумие.
Ведь именно время и причиняло мне боль.
Смотри,
Время—настоящий наркотик. Теперь же я забочусь о своем теле и обо всех других повседневных делах лишь потому, что это для меня естественно. Как для воды естественно бежать вниз, а для цветка—тянуться к солнцу. Я уверен, что если бы сейчас у меня обнаружили смертельное заболевание,то поначалу меня объял бы сильнейший страх. На каком-то уровне я оспаривал бы собственную смертность. Но, поскольку я уже обрел импульс, страх перед смертью автоматически вывел бы меня на более глубокий уровень безмятежности, проистекающий из моего обостренного внимания. И тогда я стал бы воспринимать смерть как естественный процесс—чем она и является. Ее приближение не побуждало бы меня к отвратительному поведению, порождаемому страхом.
Я наблюдал бы ее как естественное проявление жизни—подобное падению спелого плода с ветки.
Проблемы—это игры, в которые мы играем
Кто-то скажет, что его проблемы—отнюдь не игра. "Мои проблемы,—объявит он гордо,—это тебе не детские игры. Они очень серьезны, иногда даже опасны для жизни".
Что тут возразишь? А проблемы человечества еще более серьезны. Сейчас впервые в истории у нас появилась реальная возможность полностью стереть собственный вид с лица этой прекрасной и щедрой планеты. Древний человек с дубиной в руке мог в удачный день отнять 10-15 жизней.
А современный человек одним нажатием кнопки способен уничтожить вообще все живое, кроме, возможно, самых легко адаптирующихся бактерий.
"... и кроткие унаследуют Землю".
Глобальные проблемы порождены индивидуальным умом, точнее, страдающим индивидуальным умом. Проблемы—это игры, в которые мы играем. Они занимают наше внимание. Они помогают нам чувствовать себя живыми.
Если спросить у скалолаза, взбирающегося без страховки на отвесный утес, зачем ему это нужно, он ответит, что так он чувствует себя живым. Что это означает? Это означает, что скалолазание заставляет его обращать внимание на то, что он делает в текущий момент. Когда его пальцы ищут малейшую трещинку в отвесной скале, чтобы уцепиться, а внизу—трехсотметровая пропасть, нельзя не сосредоточивать все внимание на текущем моменте. Если ум отвлечется на вопросы карьеры или на проблемы в личной жизни, скалолаз может утратить опору и отправиться в последний полет—на камни (между прочим, это единственный способ, при помощи которого автомыслие может покончить со страданиями). Скалолазание заставляет человека наблюдать текущий момент.
То же самое можно сказать и о других видах спорта, и об опасном вождении на оживленной дороге, и просто об откровенно задиристом поведении. Проблема в том, что, предпринимая подобного рода действия, заставляющие нас сосредоточить внимание на текущем моменте, мы полагаем, будто возникающее ощущение целостности порождено самими этими действиями. В действительности же мы чувствуем себя живыми из-за внутримыслия,—из-за
Да, действительно, к вниманию нас побуждает проблема, но эйфо-чувства порождаются самим вниманием как таковым. Именно поэтому большинство людей непрестанно создают себе проблемы—они помогают нам чувствовать себя живыми. И чтобы поддержать иллюзию, эго убеждает нас, будто проблемы создаем не мы. Мы убеждены, что они приходят откуда-то из "внешнего источника". Мы уверены, что в наших страданиях виноваты какие-то люди, или обстоятельства, или организации, или правительства. Или же мы считаем, что причиной страданий является какая-то часть нашего собственного разума и мы можем все наладить, если только научимся правильно пользоваться своей головой.
Как бы не так. Никому никогда это не удавалось и не удастся.
Давай вернемся в свою машину и продолжим свою долгую поездку. На этот раз за рулем ты. Тебе стало скучно и, возможно, немножко хочется спать. Твой ум убегает то в прошлое, то в будущее, ты предаешься автомыслию,—и вдруг идущая впереди машина резко тормозит. Твой ум мгновенно возвращается в настоящее.
Ты не приказывал себе вернуться в текущий момент и нажать на тормоз. Это произошло само собой. Ты просто выполнил нужное действие в нужный момент, как только возобновил присутствие. Если бы твой ум и дальше предавался автомыслию, ты бы не осознал перемены в дорожной обстановке и не смог бы предотвратить столкновение. Так что внутримыслие не только устраняет страдание, внося ощущение целостности в любую деятельность, но оно еще и заботится о тебе, когда ты присутствуешь в моменте. Даже если бы ты и ударил переднюю машину, то не страдал бы в этот момент.
Страдание пришло бы позже, когда контроль над ситуацией вернулся бы к эго. Мы ощущаем страх, жалость к себе и гнев лишь после травмы—когда ум может заглянуть в прошлое и в будущее.
Внутримыслие порождает незаметный на первый взгляд поток безмятежности и чувства защищенности. Все, что нам нужно для того, чтобы получить это благословение,—обращать внимание. Однако обычно мы этого не делаем. Мы едем на автопилоте и пробуждаемся лишь на считанные секунды, когда нужно избежать аварийных ситуаций, чтобы снова вернуться в привычное сонное блуждание между прошлым и будущим. И мы чувствуем себя живыми лишь тогда, когда что-то выводит нас из ступора.
Если нам не хочется тратить время и силы на занятие скалолазанием, ничего страшного. На этот случай у нас есть проблемы—средство для ленивых почувствовать себя живыми.
Где-то в отдаленных уголках нашего ума, на задворках сознания мы ощущаем гложущую неудовлетворенность. И мы привыкли успокаивать эту неудовлетворенность при помощи проблем, которые помогают нам чувствовать себя живыми. Мы создаем проблемы, чтобы унять боль отчуждения. В нашей автомобильной метафоре это как если бы мы свернули с шоссе и поехали по проселкам. Наш мир стал бы более интересным, возможно даже опасным... по меньшей мере, скучно бы не было.
Однако есть способ не скучать и оставаясь на шоссе. Когда мы обращаем внимание на происходящее, все становится на свои места. Жизнь веет свежестью и расцветает красками, и мы чувствуем себя завершенными. Пробуждаясь для Сейчас, мы чувствуем себя живыми независимо от своего состояния и внешних обстоятельств.
Почему мы смеемся над анекдотами?
Несколько лет назад на международном съезде Коптского общества я выступал с докладом о Сознании Единства.