Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни

Инна Макарова

И мы идем делить свадебный торт с марципановыми фигурками. На торте я – на серфе и в фате, и Вова – во фраке и на сноуборде, съезжающий с горы ко мне на берег моря…

С тех пор прошло пять лет. Друзья уже перестали подтрунивать и смотреть на нас, как на придурков. Скорее, в их глазах проскальзывает иногда легкая зависть – может, оттого, что нам так здорово вместе?

Вместе в радости в горе – так правильно, пафосно… скучно!

Ведь недаром безбашенной часто меня называешь:

Я

скажу по-другому, быть может, не так благозвучно:

Ты на массу безумных свершений меня вдохновляешь!

Ты ворвался в мой мир – остроумный, манящий, открытый –

Я готова с тобой каждый день в океан погружаться:

В океан нашей жизни, и в Тихий, и, черт возьми, в Ледовитый!

Обнявшись, засыпать, и в объятьях твоих просыпаться…

Босиком танцевать аргентинскую сальсу на пляже,

А когда за рулем ты, протягивать бережно кофе,

Вместе жарить картошку и сало, и даже

В бане париться с водкою, без философий…

И срываться с тобой в потаенные дикие горы,

Открывать неземные пейзажи, которые – точно я знаю –

Без тебя не настолько прекрасны. И на пьянящем просторе

Ощутить жизнь полной, какой не могла и представить…

Я хочу вдохновлять тебя так же, как ты меня, слышишь?!

Вместе лет через 40 мы станем значительно лучше,

Поднимаясь по жизненным склонам смелее и выше,

Покоряя вершины, что экстремальней и круче!

Я прошу, чтобы ты ежедневно бросал бы мне вызов:

Не «за мужем» сидеть, как за печкой – расти, развиваться,

Пережить с тобой все приключения в жизни…

А я буду стараться, чтоб ты был спокоен и счастлив…

Глава 1.

Если кажется, что все плохо – тебе не кажется

Ваша боль от того, что ломается оболочка, скрывающая

вас от понимания вещей. Халиль Джебран

Однажды в жизни каждого из нас наступает момент… Нет, момент – Момент. Когда вдруг осознаешь для себя что-то важное, фундаментальное, без которого просто не может продолжаться твоя дальнейшая жизнь.

Мне хотелось бы сказать, что мое осознание наступило на каком-нибудь красивом моменте моей жизни.

Чтобы было как в тех фильмах, которые принято начинать с конца. Какой-то красивый пейзаж, может быть вспышки камер, или хотя бы дождь мог бы идти, какой-нибудь особенный, чтобы вот в нем и крылось осознание.

Я в потекшем макияже мыла на темной кухне посуду. Тихо-тихо, чтобы не разбудить детей и мужа. Я мыла посуду и плакала. Не потому, что гора грязных тарелок и кастрюль меня так удручала, И холодец не вызывал у меня какой-то личной антипатии. Нет, вовсе нет. Просто мне сегодня исполнилось сорок лет. И я мыла посуду после банкета, который не хотела готовить, который не так себе представляла, и который я не хотела так заканчивать.

Вот так.

И никакого дождя, никаких вспышек.

…

Мой день состоит из коридоров. Палат. Больных. Звонков телефона, усталых голосов в трубке, прерванного сна, быстрых перекусов. А еще редких перерывов на поплакать от усталости и бессилия, если никто не видит. Символом моей работы стал не фонендоскоп, халат, или какая-то там мифическая змея. Даже не сердце, не строчка кардиограммы. Чай в щербатой чашке, который я поставила на стол в начале дежурства и выпила холодным через сутки.

Телефонный звонок врывается в сон, разбивает его. Я подскакиваю, от неожиданности чуть не свалившись с узкого дивана, на котором мне удалось ненадолго задремать. Через пару секунд я чувствую, как сердце начало привычно выстукивать свои сто двадцать ударов. Светящиеся часы-радио показывают 4.42.

– Нестабильная стенокардия, – доносится из трубки усталый голос медсестры приемного.

Судя по голосу, она вообще не присела с вечера. Халат, сандалии, фонендоскоп. В лифте дремлю стоя. Когда иду к очередному больному по ночным коридорам, мне кажется, что весь мир – огромная больница, и здоровых людей не существует вовсе. В такие моменты я мечтаю об одном – чтобы диагноз пациента оказался ясен. Тогда я механически распишу лечение по стандартам и побреду в ординаторскую. Хуже, если больной непонятен и обследование затягивается до утра…

Моя работа – это вечная гонка в отделении неотложной кардиологии, постоянный стресс, умирающие больные… Я устаю на работе не столько физически, сколько морально. Не дежурить по ночам невозможно. Во-первых, вечная нехватка кардиологов, во-вторых, это деньги. Часто неясного пациента, причём болеющего уже не первый месяц, привозят именно ночью… Иногда за ночное дежурство бывает до двадцати пяти поступлений больных, в среднем – около пятнадцати. Бывает, что, приняв пациента, успеваю только подняться в ординаторскую, и раздается звонок из приемного. Снова бреду или бегу вниз. Чашка с чаем стоит на столе.

Рабочие случаи – как цветные пятна калейдоскопа, сменяют друг друга в памяти. Все похожи один на другой. Ни один не похож на другой.

Звонок-коридор-лифт. Полная женщина, бледная, задыхается. «Истеричка, и муж у нее нервный» – сообщила медсестра приемного. Я сама вижу, женщина смотрит на меня почти с ненавистью. Из-за одышки она отвечает односложно, но я уже слышу, как поправившись она будет говорить мне о клятве Гиппократа, о паршивой еде, ненадлежащем лечении… А пока кричит ее муж.