Секретарь старшего принца 4

Свадьбина Любовь

Принц Арендар внезапно повернулся ко мне, хотя до этого вроде не замечал:

– Халэнн, пожалуйста, попроси Танарэса помочь. Я буду тебе должен.

– Арен! – воскликнул Элор с притворным недоумением. – Это невероятно: ты, оказывается, тоже видишь Халэнна! И даже можешь с ним нормально разговаривать! Давай этот радостный день в календаре отметим!

– Отмечай, Элоран, – недовольно разрешил принц Арендар, глянул на меня и, не дождавшись утвердительного ответа, шагнул назад и закрыл дверь.

Элор задумчиво посмотрел на створку.

– А ведь я такой же невыносимый, –

вздохнул он. – И ты такой же невыносимый. Как же с нами, драконами, тяжело. Удивительно, что мы до сих пор не вымерли… Ладно, идея с участием менталиста имеет некоторый практический смысл, коль скоро до отбора Арена осталось немного, и нужно срочно обеспечить его безопасность.

Я выдохнула: обошлось без долгих уговоров.

Ранение смягчило Элора… или он просто не хотел тратить время на споры.

Следом за ним я вышла в ярко освещённый коридор.

Санаду сидел в кабинете через три двери от этого. Допрашивавший Санаду старший лейтенант был красным до кончиков ушей, а на скулах недвусмысленно проступали контуры чешуек. Того гляди обратится, бедный.

– С вампирами, впрочем, тоже тяжело, так что некоторый природный баланс наблюдается, – глубокомысленно выдал Элор. – Профессор, вы нужны нам для считывания во время допроса эмоций студентов.

– Да неужели! – Санаду, до этого лишь оглянувшийся на нас, ментальной силой развернул своё кресло к двери и подпёр щёку ладонью. – Годами мечтал, что вы, наконец, обратитесь ко мне за услугами по менталистике, и – какая жалость! – немного раньше ваш младший брат взял с меня обещание ему помочь.

Между ними витало напряжение. Я могла понять глухое раздражение Санаду: меня бы тоже задело, если бы дракон, ради которого я провела довольно неприятную для себя процедуру, вместо благодарности обозлился на всех менталистов.

Элор мог бы уверить Санаду, что принц Арендар не сможет уговорить никого из других глав кантонов на обращение какой-то безродной девчонки, и снова попросить о помощи, но…

– Понятно, – Элор просто развернулся и вышел из кабинета, жестокосердно оставив старшего лейтенанта наедине с ехидством Санаду. – А за взятие показаний с этого надо не забыть премию выдать.

Обращаться к профессору Эзалону, который сейчас, теоретически, уговаривает соректора Дегона показать морду из сокровищницы, по какой-то непонятной причине мне не хотелось.

– За Эзалоном пошли, – устало велел Элор.

И мы пошли.

***

Не было ничего удивительного в том, что мой план сработал: вряд ли можно ожидать от юных существ контроля над эмоциями, достаточного для обмана опытного менталиста.

Самое удивительным в трёх сообщницах Малри было не то, что они умудрились подписаться на службу культу Бездны, и не то, что они настолько тупы, чтобы нападать на девушку, привлёкшую внимание дракона правящего рода.

Самым удивительным было родовое имя одной из них: Флос.

Всё во мне сразу сделало стойку на подозрительное совпадение.

Допрос – повторный, уже без огорчённого всем этим Эзалона – проходил в кабинете коменданта.

Я оглядела сидевшую на стуле первую из пойманных: темноволосая, ничуть не похожая ни на увиденного мной на портрете в библиотеке дворца Марджемира Флоса, ни на его мать, ни на Валерию.

– Марджемир Флос вам случайно не родственник? – спросила я, тут же получив от занявшего стол коменданта Элора вопросительный косой взгляд.

Элида Флос кивнула, из её волос выпал живой цветок, покатился по коленям и свалился на пол:

– Да, это мой дедушка.

– И где он сейчас?

– Пропал при эксперименте в междумирье. – Она попыталась сдержать слёзы руками, а они всё текли и текли. – Так давно…

Элида Флос разрыдалась.

Внучка некогда пропавшего в междумирье Марджемира Флоса.

Предположительно – попавшего на Терру.

Предположительно – зачавшего Валерию.

Может, и пропавшего только предположительно.

А дело становится всё интереснее и интереснее.

***

К рассвету головная боль стала одуряющей. Я всё пыталась понять по голосам арестованных студенток, когда они отвечают правду, а когда лгут, но паника и отчаяние слишком искажали интонации. Реальная информация и самые безумные предположения смешивались в моей голове в какую-то гремучую смесь, и казалось, свет мерк, а стены скромного кабинета сжимались вокруг нас.

– …значит, вы утверждаете, что причиной нападения на студентку Валерию было лишь желание потеснить конкурентку на место любовницы наследника? – Элор повторял этот вопрос много раз во множестве вариаций.

– Да, – Элида Флос больше не плакала, она напоминала увядший цветок под её ногами. – Это же иномирянка, значит, интерес наследника к ней – это не интерес дракона к избранной, да и все говорят, что избранной наследника станет драконесса из рода Фламир, значит, иномирянка привлекла его просто как женщина, а как женщина любая из нас лучше, чем эта безродная девка.

И опять за отчаянием не разобрать, правду она сказала или нет, а меня опять дёргало подозрениями: мог ли кто-нибудь просчитать, что эта Валерия способна привлечь внимание наследного принца и намеренно устраивать ситуации так, чтобы она попадала в неприятности, а наследник спасал её снова и снова и снова, пока не привяжется крепко-крепко? При всех наших драконьих инстинктах и зависимости от магии нам не чужды и обычные чувства, мы можем любить и вне связи избранных, вне рамок нашего вида.

Мог ли кто-то так всё рассчитать, чтобы взрастить в принце Арендаре обычную привязанность к человеческой девушке?

– Ладно, всё, уводите! – приказ Элора прервал вязкое течение моих мыслей. – В Нарнбурнскую тюрьму их всех. Пусть посидят, подумают.

Двое следователей вывели шатающуюся Элиду Флос в коридор, где под охраной сидели обе её сообщницы.

Едва дверь закрылась, Элор откинулся на спинку скрипнувшего кресла, скользнул взглядом по развешанным на стене дипломам мисс Анисии и свидетельствам о прохождении курсов по организации управления, но ничего не сказал.