Секретарша для Кощея
Шрифт:
— Ты кто такая? — недружелюбно спросил Илья.
— Ксюша. Секретарша Алексея. Бывшая, — я все еще не знала как описать, кем я прихожусь Алексею.
— И че ты тут забыла? Где Василиса? — пытаясь сфокусироваться прохрипел он.
Сейчас Муромцев напоминал медведя, разбуженного посреди зимы. Пьяный угар медленно уходил, уступая место злости.
— Все у нее отлично. Отдыхает в Мексике и о тебе не вспоминает, — чашка кофе в лапе Ильи захрустела, — Василиса ведь из тех, кто позволяет себя любить, но не любит сама. Думаю разница между тобой и Алексеем заключалась только в том, что он это прекрасно понимал.
— Кощей
Я вздрогнула, но отступать было некуда.
— Кстати о Алексее. Он пропал и его уже ищут. Скажи, стоит ли женщина, которая уже забыла как тебя зовут, того чтобы сесть в тюрьму?
Глаза Ильи налились кровью. Он со всей злости махнул рукой и бутылки с кружками полетели со стола на пол. На нас стали оборачиваться люди.
— Отпусти его сейчас и мы забудем об этом инциденте.
Мой голос звучал твердо и уверенно. Я выдержала тяжелый взгляд Ильи, кажется кофе достаточно сильно подействовал, чтобы к нему вернулась часть рассудка.
— Не понимаю о чем ты, — прорычал Илья и пошатываясь направился к бару.
Я не мигая смотрела ему в след. Все Муромцев прекрасно понимал. Находиться в баре больше не было смысла. Возможно я и сглупила открыв карты, но теперь знала кто стоит за пропажей Алексея.
Вызвав такси, я вышла из бара на пронизывающий весенний ветер. Машина должна была подъехать с минуты на минуту.
— Куда это ты так рано? — спросил Толик, вышедший за мной следом, — а выпить со мной?
— Мне пора домой, в другой раз.
Я сцепила руки на груди. Да где же водитель?!
— Вот слово свое сдержишь, тогда домой и поедешь, — Толик угрожающе стал приближаться.
— Не делай глупостей, за мной сейчас приедет машина, — я попятилась назад.
Он попытался меня схватить, я увернулась и вбежала обратно в бар. Протискиваясь сквозь толпу, я судорожно соображала что же делать дальше. На другом конце зала был коридор, ведущий к туалетам и служебным помещениям. Возможно мне удастся уйти через черный ход. Я пронеслась мимо очереди в туалет и официанта. Толкнула дверь — открыто. Задний двор освещался одной маленькой лампочкой. Ее света едва хватало чтобы осветить мусорные контейнеры и кучи строительного мусора. Так как далеко убежать я не могла, а помимо бара в округе не было ни одного работающего помещения, выход был один — спрятаться. Взгляд зацепился за брезент, укрывающий мешки с цементом. Я отвернула край и наплевав на грязь накрылась им с головой. Через долю секунды дверь с грохотом открылась. Я слышала как кто-то сбежал по ступенькам и тяжелой поступью пронесся мимо, кажется завернул за угол. Поток отборной ругани. В кармане завибрировал телефон, я на ощупь его отключила, но было поздно. Толик кажется его услышал.
Пинок по мусорному баку совсем рядом заставил меня до боли зажмуриться. Я замерла, затаив дыхание. Он прошел дальше. Еще один пинок и раздался громкий шум падающих досок вперемешку с трубами.
— Что вы делаете? — дверь черного хода еще раз открылась, — гостям нельзя здесь находиться. Прошу пройдите внутрь.
— Еще ты мне будешь указывать что делать, — недовольно проворчал Толик, но кажется все же последовал за работником бара.
От пережитого шока я просидела под брезентом еще некоторое время. Мне все казалось, что это просто уловка. Когда я решилась выйти из укрытия снаружи никого не было. Вся одежда была в строительной пыли и грязи.
Глава 11.
Боль во всем теле медленно, но верно, заставляла меня прийти в себя. Я не чувствовала рук дальше запястий, что-то узкое и жесткое впивалось в кожу. Бок, на котором я лежала, саднил от долгого нахождения в одном положении на твердом полу. И конечно же голова. Боль прокатывалась от затылка ко лбу и обратно, делая мыслительные процессы непозволительной роскошью.
Разлепив веки сквозь слипшуюся тушь я никак не могла сфокусировать взгляд. Глухо простонав, я повернулась на живот, уткнувшись лицом в пол. На правом боку уже было невыносимо лежать да и бетон приятно холодил лоб.
— Ксюша! Ты в порядке? Они что-нибудь тебе сделали?!
Я сразу же узнала голос Алексея, но не смогла ответить, так как очередная волна боли прокатилась по голове. Сделав глубокий вдох, я тут же закашлялась. Вместе с воздухом в легкие попала пыль. Однозначно, я не была в порядке и знала только одно — меня ударили сзади по голове и дальше я ничего не помнила.
Понемногу собравшись, я осмотрелась и отметила, что одежда моя изрядно испачкалась, но тем не менее была на месте. Гадалка не соврала. Спертый воздух, низкие потолки и отсутствие окон указывали на то, что мы находимся в подвале. Тусклый свет, мигающей лампочки, озарял небольшой островок. На грани его видимости, я заметила тень и прутья решетки.
— Все нормально, — наконец-то выдавила я из себя и кое как смогла сесть, — ты сказал «они». У Муромцева есть сообщники?
— Да. Ярослав, но я не видел его со дня похищения и еще один, — он на секунду замолк, — откуда ты знаешь, как зовут байкера?
— Мы с Иннокентием Сигизмундовичем искали тебя. Я не знала наверняка чьих это рук дело. Сначала думала на Василису, но она с родителями была за границей. Потом я вспомнила о ее бывшем и решила с ним поговорить и вот я здесь.
Алексей простонал.
— Все должно быть в порядке. Иннокентий Сигизмундович догадается куда я отправилась и найдет нас, — с уверенностью в голосе сказала я.
— В смысле догадается?! Ты не сказала ему куда идешь?!
Да. Я сильно сглупила. Ответить Алексею у меня не хватило духа.
— У меня же есть с собой телефон! — воскликнула я.
Пальцы плохо слушались из-за того, что уже длительное время руки были перетянуты кабельной стяжкой. Извернувшись, я достала из кармана куртки мобильный. От вида разбитого экрана меня затошнило. Только не это!
Не с первой попытки, но все же он включился.
— Что там? — нетерпеливо спросил Алексей.
— Нет сети, — упавшим голосом ответила я.
Повисла тишина. Алексей молчал и это было хуже любых слов.
— Леша, не нужно отчаиваться.
— Что ты наделала, — надломленным голосом сказал Алексей, — что же ты натворила…
По коже пробежали леденящие душу мурашки. Я видела его злым, холодным как лед и равнодушным, но никогда — сломленным.
— Прости, что мне было не наплевать! — попыталась разозлить его я, — ты даже не представляешь, каково это думать, что каждую секунду эти уроды могут делать с тобой, проверяя степень «бессмертности»!