Секретная миссия Пиковой дамы
Шрифт:
Очевидно, это отроковица из числа восьми докторских потомков, решила я.
— Добрый вечер, — вежливо сказала я. — Извините, могу ли я услышать Андрея Вадимовича? Он дома?
— Папа, тебя! — прокричала барышня в сторону. — Подождите, пожалуйста, он сейчас подойдет.
Я терпеливо подождала секунд тридцать. Где, интересно, ходит доктор? По километровым коридорам своего многоэтажного особняка? Приставным шагом с палочкой?
Я успела так живо вообразить себе дряхлого дедуську в теплом халате на вате и профессорской шапочке, торопливо шаркающего
— Луков слушает.
Надо же, и не запыхался вовсе…
Поспешно смяв в мягкий пластилиновый комок воображаемого старичка в тапках, я вылепила из него респектабельного мужчину средних лет — в демократичном шерстяном джемпере, с благородной сединой и дорогими очками на мясистом носу.
— Добрый день, — сказала я. — То есть добрый вечер. Здравствуйте.
— Скажи еще: «Привет!», «Хэллоу!» и «Здоровеньки булы!» — сердито прошипела подслушивающая Ирка.
Я отмахнулась от нее.
— Андрей Вадимович, вас беспокоят с телевидения, — сообщила я, надеясь таким образом расположить собеседника к разговору. — Меня зовут Елена, я журналист, готовлю материал для программы «Отцы и дети». Мне посоветовали пригласить вас к нам в студию в качестве гостя — разумеется, как отца.
— Извините, мне это неинтересно, — отчеканил Луков.
Можно подумать, это интересно мне! Я разозлилась и отбросила в сторону всяческие китайские церемонии:
— Андрей Вадимович, подскажите, пожалуйста, где я могу найти вашу дочь Наталью?
— Ах вот оно что… — протянул Луков. — У меня нет такой дочери! Забудьте это имя! И не смейте впредь беспокоить меня по этому вопросу! Шантажистка!
Трубка сердито загудела короткими гудками. Я обалдело посмотрела на нее и повторила:
— Кто шантажистка? Я шантажистка?!
— Похоже, в благородном луковском семействе не без урода? — резюмировала догадливая Ирка. — Кажется, наша Наталья — паршивая овца?
— Это он паршивый козел, — выругалась я в адрес доктора. — А Анечка, наивная душа, его еще расхваливает: «Ах, святой человек! Ах, идеальный отец!» А он от родной дочери отказывается, как от собачки шелудивой!
— Во-от, видишь, правду говорят, будто яблочко от яблони недалеко падает, — неизвестно чему обрадовалась Ирка. — Наталья эта вышвырнула вон свою собачку, а папенька вышвырнул ее саму!
— Наверное, было за что, — проворчала я.
Ох, зря я это сказала! Остаток вечера азартная Ирка без устали строила версии, почему праведник Луков не желает признавать блудную дочь. Впрочем, что она блудная — это тоже Ирка придумала.
— Я знаю! — драматически воскликнула она, вламываясь в мою комнату.
Я сидела на ковре у книжного шкафа, выбирая себе умиротворяющее чтиво на сон грядущий. Нижняя полка была набита мягкими маленькими томиками женских романов — Ирка большая любительница романтических «слюнтяйств». Я перебирала книжки, отыскивая самую толстую и с самым мелким шрифтом, чтобы не проглотить роман в один присест. Заодно читала
— Она опозорила семью, вступив в неравный брак! — выдала Ирка свою версию. — Например, вышла замуж за бедного студента из нищей страны. За негра из Анголы! Или, еще того хуже, вступила с ним в добрачную связь, поправ столь ценимые Луковым моральные принципы и семейные устои! Ну, как тебе такая версия?
Я вытянула из стопочки отвергнутых мной романов замусоленный томик тошнотворно-розового цвета. На обложке был изображен мускулистый пират с повязанными алым платком буйными кудрями и пистолетом, опасно засунутым под резинку штанов. Корсар стискивал в объятиях голубоглазую монашенку в полном крахмально-саржевом обмундировании.
— «Прекрасная Анна-Мария, заточенная корыстными родственниками в монастырь, потеряла графский титул, огромное наследство и право на земную любовь, но волей судьбы на пути юной миссионерши встал отважный грешник, душу и тело которого прекрасная монашенка должна спасти во что бы то ни стало!» — продекламировала я. — Тебе это ничего не напоминает?
Неприязненно зыркнув на меня, Ирка удалилась.
Я покончила с дамскими романами, рассортировав их на те, которые смогу проглотить, не нажив несварения желудка, и те, которые вызывали острую изжогу уже одной картинкой на обложке.
Скрипнула дверь, и на пороге опять появилась Ирка в теплой пижаме, правая штанина которой была разрезана до бедра, чтобы облегчить процесс одевания загипсованного голеностопа. Фланелька была в бело-голубую полосочку, и подруга, если посмотреть на нее прищурившись, походила на узника Синг-Синга, опухшего от голода и травмированного в тюремных разборках. Очевидно, она перед визитом ко мне посмотрелась в зеркало и у нее возникли ассоциации, схожие с моими, потому что новый ее сценарий дышал уголовной лирикой, как песни радио «Шансон».
— Она связалась с дурной компанией и покатилась по наклонной плоскости! — сообщила Ирка. — Была пай-девочкой, а стала пить, курить и колоться! Несчастные родственники перепробовали все способы вернуть ее на путь истинный, но Наталья оказалась неисправимой! Она украла семейные драгоценности, довела до инфаркта мать и покрыла позором седины отца!
— Про мать с инфарктом ты сочинила? Я так и думала. — Я выразительно постучала пальцем по полке с современными отечественными детективами, угодив по корешку целлофанированного томика с интригующим названием «Контрольный выстрел в задницу».
Ирка крякнула и вышла из комнаты, раздраженно стуча костылем. Я посмотрела на часы и решила, что не буду сейчас ничего читать. Лягу-ка я лучше спать! Когда еще доведется как следует выспаться! Вот вернутся из Киева мои любимые, и кончится моя нынешняя санаторно-курортная жизнь. Впрочем, о чем я говорю, какой санаторий-профилакторий? Сплю я действительно вволю, ем что хочу и когда хочу, но покоя-то нет, покой мне только снится!
И в поисках желанного покоя я легла в постель, но вскоре была беспощадно разбужена тычком в плечо.