Секретное досье
Шрифт:
– Я все спрашиваю вас, что за сигнал, а вы мне не говорите!
– Тот, который послал ты, сынок, тот, который послал ты… потому что ты… – он поискал слово, – просто подлец, просто подлец. – Он покраснел, смущенный своей вспышкой, и начал протирать очки. – Видимо, я слишком стар для вашего рода войны…
Хороший агент хватается за любое преимущество в дискуссии, особенно когда предмет дискуссии – продление его жизни. Я сказал:
– Я думал, ради целей этого короткого допроса мы притворялись, что я невиновен.
Он кивнул.
– Сигнал представлял собой высокоскоростные электрические
– Точно так, как снятый на высокой скорости фильм меньше реагирует на тряску камеры, – вставил я, чтобы показаться умным.
– Совершенно верно. – Бригадный генерал ничуть не сомневался, что минувшей ночью я пользовался этим оборудованием и просто посмеиваюсь над ним.
– Но прошлой ночью было очень темно. Можно ли получить изображения при таком освещении?
– Мне не следовало бы говорить вам, но раз уж мы затеяли эту комедию… – Он закурил сигару, достав ее из ящичка слоновой кости. Прикурил генерал от спички, как поступает знаток с хорошей сигарой, покатал ее губами, затем, вынув, выдохнул и стал рассматривать ярко-красный пепел. – Наши ребята не вполне уверены: возможно, высокоскоростной импульс обеспечивает беспрецедентную апертуру, достаточную для фотографирования в темноте. Если нет, возможно, субмарина направила инфракрасный прожектор на нижнюю границу облаков, чтобы поймать отраженный свет. Человеческий глаз его, разумеется, не увидел бы.
– Тогда…
– Тогда зачем вспышка? Да, это противоречие, эта вспышка, но если иметь трансфокатор с максимальным увеличением фокусного расстояния – такого рода вещи используются при трансляции бейсбольных матчей, – передаваемого света будет очень мало. Но при вспышке и высокоскоростной передаче можно получить очень близкие снимки «горы». Вероятно, вспышку автоматически давала принимающая аппаратура, как только «картинка», так сказать, становилась слишком темной. Камера направлялась на «гору» с помощью электрогироскопа, контролируемого компасом, настроенным на правильный пеленг.
– Они все предусмотрели, не правда ли? – заметил я. Он бросил на меня кислый взгляд. Я продолжал: – Удивительно, что они не могли сделать этого без вспышки, тогда никто ничего не узнал бы.
– Ничего подобного, мы следили за всем этим мероприятием, как я вам повторяю. Я продемонстрирую вам, если хотите. Вы глупостей не наделаете, а? – спросил старик. – Потому что…
– Не думайте, что я недооцениваю вас, сэр.
– Отлично, – улыбнулся он. – Как и я вас. – И продолжил: – Вечеринка вчера была устроена в связи с тем, очевидно, что мы делали на «горе». Мне нет необходимости говорить вам это.
Я пытался выглядеть как человек, который знал, но в действительности клял себя за то, что так легко попался на удочку. Вечеринка: мне следовало заподозрить, что здесь она не была светским событием. Интересно, подумал я, знал ли Долби, что на вечер приема в
– Вы имеете в виду установку нейтронного устройства?
Он кивнул.
– Чем вы воспользовались? Послали челноком «вертушку» с плоской вершины?
– Что-то вроде этого, – ответил бригадный генерал с режущей, как коса, улыбкой.
Он выкатил на середину своего кабинета металлическую тележку. Заговорил, заряжая пленку в стоявший на ней 16-миллиметровый проектор:
– На вышках вдоль дороги установлены инфракрасные камеры и канал связи. На некоторых вышках есть персонал, большинство управляются на расстоянии. Все камеры ведут передачу на одной и той же частоте, и принимающая аппаратура выдает…
Он заправил последний виток пленки в большое серое устройство, на котором потрескалась краска, и закрыл металлический щиток. Лампа на письменном столе погасла, и серый, в царапинах прямоугольник света упал на стену напротив, когда экран под мягкое урчание встал на место. 15. 14. 13. Большие начальные цифры сменились наскоро смонтированным фильмом.
Бригадир продолжил:
– …выдает изображение в виде искаженной карты этой стороны острова.
Экран был темным, только белый червяк вполз в кадр снизу по центру, продвигаясь вверх.
– Это ваш автомобиль, – пояснил бригадир.
Я подумал, что это сочетание машины Долби и моего автомобиля, но промолчал. Когда короткий белый червяк добрался до верха экрана, поперек появилась горизонтальная помеха.
Бригадир сказал:
– Это случилось, когда управляемая человеком вышка была подсоединена к электрическому кабелю. Эта камера тогда вышла из строя, разумеется, но, по счастью, поля камер перекрывают друг друга. Теперь вы видите? – Белый червяк сократился до точки, когда моя машина остановилась, и внезапно экран превратился в мешанину очень насыщенных горизонтальных полос разной ширины и интенсивности. – Это высокоскоростная телепередача, такая быстрая, что мы получаем сотни телеизображений на кадр. – Теперь полосы потемнели. – Где-то здесь сигнал отключился.
За исключением маленькой белой точки, оставленной моим «линкольном», экран был черным.
– «Миксеры».
Два вертолета появились в кадре сбоку – колышущиеся кляксочки. Я наблюдал, как они возвращаются к моей машине и кружат над ней. Пока что я не увидел в фильме ничего для себя нового. Но кинолаборатория проделала тщательную работу, они подмонтировали в конце фильма эпизод моего ареста: два автомобиля едут по дороге с верхней части экрана, один входит в кадр снизу. Теперь я кое-что узнал. Это оборудование ясно показывает разницу между одной машиной и двумя. Я знал, что Долби ехал по шоссе, опережая меня на несколько ярдов. Это означало, что Долби нашел способ сделать свой автомобиль совершенно невидимым для радарной защиты острова.