Секретное оружие (сборник)
Шрифт:
Паттерсон сунул руку в карман и нащупал ключ, переданный ему Харбери. Этот служащий слишком настойчив… С другой стороны, если даже там и есть какая-нибудь контрабанда, Харбери не такой дурак, чтобы положить ее сверху на случай, если таможенники или сам Паттерсон захотят заглянуть в кофр.
Паттерсон не сомневался, что сейчас утрет нос этому советскому чиновнику и потом попросит присутствующего здесь Грегори пожаловаться в Министерство иностранных дел на возмутительное обращение с иностранцами…
Но тут вдруг началась мистика. Загадочное явление совершалось на глазах у людей при свете белого дня!
Кофр шевельнулся и ожил…
Леночка не знала, что предпринять. Но когда она услышала шум и бурный разговор, много голосов и много русских голосов, она решилась…
Она напряглась и принялась толкаться о стенки чемодана, толкаться и кричать:
– Откройте! Откройте!
– Что это, господин Паттерсон и господин… простите, не знаю вашей фамилии? – спросил настойчивый служащий. – Вы слышите?
Да, это была мистика, очень неприятная мистика для господина Паттерсона и его спутника.
– Будьте добры…
Служащий аэропорта вежливо взял ключ из рук растерявшегося миллионера и передал своему сослуживцу.
– Откройте, – приказал он. – Скорее!
В одну минуту расстегнули ремни, повернули в замке ключ и откинули крышку…
Леночка не смогла сама вылезти из сундука, ноги у нее онемели, и от страшной духоты она едва не потеряла сознание. Несколько человек бросились к ней и помогли встать на землю.
– Господин Паттерсон, что же это? – укоризненно, но с неизменной вежливостью спросил служащий, который вел с ним разговор. – Вы видите?
Последовала пауза…
– Да, вы правы, чемодан подменили, – заявил наконец Паттерсон. – Эта девушка… эта девушка… очутилась здесь без моего, то есть без его ведома… – И Паттерсон ткнул своим длинным белым пальцем в сторону совершенно растерявшегося пресс-атташе.
– Кто вы? – обратился служащий к Леночке.
– Я? – Леночка пожала плечами. – Дочь профессора Ковригиной!
– Но господин Паттерсон утверждает, что вы без его ведома попали в чемодан? – спросил служащий.
– Правильно, – сказала Леночка. – Это правда, в чемодан я попала без его ведома!
Глава 17
Заключительная
Прочитав следственное дело, мне очень захотелось переписать протокол допроса Джергера. Разговор следователя с преступником.
– Вы не знаете, Джергер, советских людей.
– Ковригина – исключение.
– Ковригина – типичный советский человек, такой же, как и ее дочь!
– Может быть, здесь я и просчитался.
– Вы не могли не просчитаться…
– Почему?
– Нам дороги люди, а вам не дорог никто…
Но автору не разрешили ни списывать,
– Иван Николаевич, ну а с действующими лицами вы могли бы меня познакомить?
– Попробую, – согласился Пронин. – Познакомлю, но не со всеми. Паттерсон и незадачливый атташе улетели в тот же день. Харбери выдворен из нашей страны, а Джергер отбыл в «места не столь отдаленные». Что касается остальных…
Пронин обещал позвонить…
– Дня через три, – сказал он.
И с обычной точностью позвонил через три дня.
– Вы располагаете сегодняшним вечером? – спросил меня Пронин. – Мария Сергеевна Ковригина приглашает к себе…
Дверь открыла нам Леночка, узнать ее было нетрудно. Светлые русые волосы слегка пушились над открытым лбом, из-под темных, резко очерченных бровей смотрели вдумчивые карие глаза.
– Знакомьтесь, – сказал Пронин.
Мы вошли в хорошо обставленный кабинет. Удобный письменный стол, полированные шкафы с книгами, тахта…
Навстречу нам встала… Ну, конечно, Мария Сергеевна! Я представлял ее именно такой.
– Ковригина, – представилась она, подавая мне руку.
Вслед за ней поднялись двое мужчин, один – голубоглазый, с детскими губами, с закинутыми назад русыми волосами, другой – с умным и волевым лицом, на котором бросались в глаза громадный лоб и курносый мальчишечий нос. Они были почти в одинаковых серых костюмах, но на одном костюм висел мешком, а на другом сидел как мундир.
Заочно они мне тоже были знакомы.
– Успенский.
– Ткачев.
Присутствующие знали, что Пронин приедет не один; все здесь были знакомы между собой, лишь мне одному предстояло войти в круг этих людей.
– Я звонил Глазунову, – сказал Пронин Марии Сергеевне. – Он тоже хотел…
– Не приедет, – уверенно сказала Мария Сергеевна. – Вот увидите! Он сейчас так увлечен одной идеей…
– Ну что ж, ничего не поделаешь, – заметил Пронин. – Основные герои в сборе. – И, обращаясь уже ко мне, добавил: – Вот они, ваши действующие лица. Они свое сделали, теперь дело за вами.
Я не умею сразу сходиться с людьми, но в тот вечер мое знакомство с героями этого романа произошло как-то легко и просто.
– Леночка после своего путешествия в чемодане болела неврастенией ровно три дня, – с улыбкой рассказывал Пронин. – А Марию Сергеевну из одного санатория пришлось отправлять в другой, представители «свободного мира» не пожалели на нее наркотиков.
– Ну, это уже в прошлом, – заметила Мария Сергеевна. – Сейчас началась рабочая осень и у Леночки, и у меня…
– А что вы скажете писателю, Григорий Кузьмич?