Секретные расследования КГБ

Капелькин Михаил

Капитан написал рапорт об отставке. Он не знал, чем займётся, как сможет снова помогать людям. Это был крик души, вопль отчаяния человека, разочарованного судьбой. Осталось только подпись черкнуть и отдать в канцелярию. Но рука не хотела, а Акулов не мог её заставить.

Некто робко постучался, Николай ожил и спрятал бумаги в стол.

– Войдите! – Позвал он гостя.

Дверь открылась, и вошёл человек небольшого роста, закутанный в тёплое пальто и шерстяной шарф и в фетровой шляпе, почти сползшей на острый нос. Визитёр поставил в угол возле шкафа увесистую чёрную трость с серебряным набалдашником в виде головы льва и, поправив

шляпу, явил раскрасневшееся от холода приятное улыбающееся лицо. Только серые глаза смотрели строго и не смеялись.

– Капитан Акулов? – Спросил вошедший, распахивая пальто и распуская шарф. Его голос обладал мягким, приятным уху звучанием.

– Так точно. А вы?

– Полковник Татищев.

Николай быстро встал по стойке смирно и отдал честь.

– Да вы сидите-сидите! Разрешите присесть? – Спросил полковник.

– Конечно! – Капитан опешил от манер старшего по званию.

Но полковник не сел, а, скинув пальто и оставшись в штатском сером пиджаке, стал ходить из угла в угол.

– Капитан, пусть вас не удивляет моё внезапное вторжение. Видите ли… А впрочем, вы слышали о грядущих реформах?

– Слышал, – буркнул Акулов. – Только ленивый о них не говорит.

– Замечательно! Такое дело, мхм, структура, в которой я работаю, аналогично подвергнется нещадным реформам. Настолько масштабным, что за ними горизонта не видно! Но, и это не может не радовать, моё подразделение расширяют, а штат увеличивают. Естественно, мне нужны толковые кадры.

– А причём здесь я?

– О, это самое интересно! Один, так скажем, наш общий знакомый очень вас рекомендовал. Он хорошо отзывался о ваших служебном рвении и успехах в поимке преступников.

– И что же за знакомый, товарищ полковник?

– Сейчас не об этом, капитан! Мне нужны такие, как вы! Которые обладают природным чутьём и могут найти любого преступника.

– Вы знаете, я своё чутьё несколько подрастерял, и уже сомневаюсь, кто преступник, а кто им больше не является.

– Я понял, о чём вы, сударь… то есть, товарищ Акулов. Но можете не переживать, вы будете работать во вновь образованном управлении комитета государственной безопасности. И это управление, должен вам сказать, занимается особыми преступлениями.

– А какая разница, товарищ полковник, если даже этих особых преступников могут выпустить?

– Этих не выпускают.

Полковник прекратил возбуждённо ходить по комнате, сел перед Николаем и заглянул ему в глаза.

– Что? – Удивился Акулов. – Расстреливают на месте? Без суда и следствия? Тогда чем же мы лучше будем?

– Не совсем так. Наши преступники, мхм, скажем, сущности не обычные. И люди от них страдают гораздо сильнее. И не только люди. Сама наша Родина может от них пострадать, если сидеть сложа руки. Мы живём в непростое время, а эти… сущности, чувствуя нашу слабость, лезут изо всех, мхм, отверстий.

– Знаете, что, товарищ полковник? – Акулов встал и навис над столом. – Я уже подал рапорт об отставке. Не волнуют меня… ваши преступники с особыми управлениями. Пожарным я принесу Родине и людям больше пользы, чем мент, преступников которого отпускают.

Капитан блефовал, и доказательство лежало в ящике стола. Но, как профессионал, как следователь уголовного розыска, он хотел расколоть странного полковника.

Татищев обернулся к входной двери, где стояла трость, пожевал губами и сказал:

– Не подали.

Сердце у Николая ухнуло

вниз, точно самолёт, сорвавшийся в штопор. Как он узнал, даже не выходя из кабинета?

– Понимаю ваше любопытство, – Акулову казалось, что полковник читает его, как открытую книгу. – Но вся информация строго засекречена. Однако, мы обеспечим к ней доступ, если согласитесь на предложение стать оперативником Управления «О». Поверьте, вашу помощь Родине и людям будет трудно переоценить.

Капитан молчал. Ему нужно время переварить услышанное.

– Давайте так, – Татищев хлопнул в ладоши и поднялся, протянув небольшой листок. – Вот адрес, приходите, как надумаете. Но не затягивайте!

Полковник Татищев споро оделся и покинул кабинет, оставив Акулова наедине с тягостными мыслями.

***

Капитан взглянул на трофейные немецкие часы, фосфоресцирующие стрелки приближались к полуночи. Тучи ещё больше сгустились, небо превратилось в тёмную однотонную бездну, и ни один лунный луч не мог прорваться сквозь пелену облаков.

Фишман уже полчаса как спал. Он закончил возиться с радиатором печки и исчез в доме участкового. Насколько мог судить Акулов, ремонт оказался безуспешным, иначе Фишман не хлопал бы капотом изо всей силы, перемежая свои действия отборной одесской руганью. Николай надеялся, что решение проблемы придёт механику во сне, и утром он починит печку «Победы». Но мечты о тёплом салоне машины не помогали пережить холодную мартовскую ночь. Сидя в засаде и наблюдая за домом старухи, капитан продрог до мозга костей.

Странно, но Медведева всё не возвращалась, наверняка предпочла тёплый кабинет воспитательницы Риты и горячий чай, чем ловить монстра в такую погоду. Оно и к лучшему. Сверхъестественная тварь убивала людей, выпивая из них жизнь, и Николай молился, чтобы жертвами оказались хотя бы не дети. Монстр, как он подозревал, прятался под личиной слепой старухи, такова извращённая логика чудовища. Кто заподозрит в немощной женщине тварь, пьющую жизненные соки людей, точно компот в обед?

Тёмные глазницы окон безучастно смотрели на улицу, из печной трубы дымок не вился, значит, старухи нет дома. А если она охотится прямо сейчас? И Медведева, возвращаясь, попала в ловушку? Мысль, пришедшая в голову капитана, быстро стала навязчивой. Он уже хотел нарушить главное правило засады: не покидать засаду, – и пойти искать, а может и спасать, Медведеву, когда увидел на краю деревни неясные тени. Они перебегали от дома к дому, прятались за частоколом заборов и постепенно приближались. Засада принесла плоды.

Сердце Акулова быстро забилось, адреналин гнал кровь по жилам, согревая окоченевшее тело. Капитан раздвинул ветви куста, за которым прятался, чтобы лучше видеть дорогу. Лужи укрылись ледяной корочкой, точно юная невеста – фатой, и трава спряталась под тонкими кружевами из инея, и только уродливые старые избы и покосившиеся заборы портили впечатление от пейзажа, рождённого последним натиском зимы. Тёмные фигуры тем временем приближались. Показалась старуха. Она шла первой, рукой ощупывая забор, скрюченные пальцы быстро скользили по шероховатому холодному дереву и искали знакомые заусенцы и сучки. За ней, склонившись почти к самой земле, шли две фигуры поменьше. Сознание капитана пронзила ужасная догадка. Старуха вела к себе домой двух детей. Мальчика. И девочку, чьи длинные лёгкие волосы рассыпались по плечам и взмывали в воздух каждый раз, когда она озиралась.