Секретный архив Шерлока Холмса [антология]
Шрифт:
— Как я уже упоминал, Уотсон, прекрасный пол — ваша сфера. Каково ваше мнение?
— Откровенно говоря, Холмс, если верить тому, что нам сообщила миссис Дойл, ее муж страдает от острого… разочарования. Чрезмерное увлечение спортом, игра на банджо, литературные дрязги для здорового мужчины в расцвете сил..
— Достаточно, Уотсон, — прервал Холмс. — Как и вы, я пришел к выводу, что этому человеку грозит серьезная опасность нарушить супружеские обеты. Для меня важна ваша роль, друг мой. Я никогда не совал нос в ваши дела, но насколько хорошо вы знаете своего литературного агента?
— Не слишком хорошо, Холмс, хотя наши отношения всегда были
— Признаюсь, Уотсон, что я абсолютно не разбираюсь в литературной кухне, — продолжал Шерлок Холмс, — но почему вы не могли передавать ваши причудливые мелодрамы непосредственно в журнал «Стрэнд»?
— Ну, Холмс, так как вы умеете хранить секреты, признаюсь вам, что Дойл был для меня больше чем посредником. Он изрядно поработал над моей прозой, уточняя детали, последовательность имен и дат и тому подобное. В конце концов он профессионал, а я всего лишь любитель.
Я не собирался признаваться, что во многих случаях мой агент становился практически соавтором. Дабы обезопасить мою посмертную репутацию, подлинное участие пера Дойла в моих писаниях должно оставаться неизвестным.
— У вас имеются какие-нибудь возражения против того, чтобы я взялся за дело миссис Дойл?
— Никаких, Холмс.
— Уверен, что Маллинер мог бы отлично справиться с ним вместо меня.
— Нет, Холмс. На карту поставлена честь леди. Она доверяет только вам. Если ваше расследование приведет к скандальному результату, я готов рискнуть потерей услуг ее мужа, которые, впрочем, могут мне больше не понадобиться.
— Добрый старый Уотсон! Вашим женам повезло со столь преданным мужем! [10]
10
В рассказе «Пустой дом» Уотсон упоминает о кончине его жены, Мэри Морстен, в период между 1791 и 1794 гг., когда Холмс считался погибшим. Однако в рассказе «Человек с пятнистым лицом», действие которого относится, к 1903 г., Холмс, от лица которого ведется повествование, сообщает, что в этот период Уотсон «оставил меня ради женитьбы». Количество жен Уотсона — одна из проблем, над которыми постоянно ломают голову знатоки и любители приключений великого сыщика.
— Благодарю вас, Холмс.
Некоторое время мы сидели молча.
— Старая королева не может жить вечно, — заговорил мой друг. — Ее сын и наследник уже установил моральные принципы грядущего столетия. С ее кончиной уйдет эпоха, которая, несмотря на ханжество и лицемерие, поддерживала джентльменские добродетели. Боюсь, мой друг, что мы с вами окажемся ужасающе старомодными в наступающие времена большей свободы. А пока что прекратим мучительное ожидание миссис Дойл и присоединимся к ней.
В
— Сейчас я предпочитаю теоретизировать на заднем плане, — сказал он, прежде чем я в одиночестве отправился в Сент-Джонс-Вуд. — Кроме того, Уотсон, вы способны инстинктивно оценивать нюансы и женские хитрости, которые меня с моим логическим умом полностью озадачивают.
По правде говоря, хотя я и любил крикет, мне чаще приходилось, читать бюллетени о результатах, чем выступать в роли непосредственного наблюдателя. Когда я прошел в ворота стадиона, команды сделали перерыв на ланч. Я отправился, в буфет, где раскланялся с несколькими бывшими пациентами, и только принялся за клубнику со сливками, как услышал рядом знакомый голос:
— Уотсон, старина!
Обернувшись, я увидел высокую атлетическую фигуру моего литературного агента Артура Конан Дойла, облаченную в белое. Он выглядел немного похудевшим, но, как всегда, излучал силу и добродушие.
— Мой дорогой Дойл! — воскликнул я, уронив ложку. Мы обменялись крепким рукопожатием.
— Какая удачная встреча! — продолжал мой собеседник. — Я собирался связаться с вами после возвращения из Южной Африки — как вам известно, ситуация там прескверная; я опишу ее в моей будущей книге «Великая бурская война». На борту корабля я познакомился с журналистом по имени Флетчер Робинсон. Он рассказал мне потрясающую девонширскую легенду о призрачной собаке. — Конан Дойл подмигнул мне. — Насколько я понимаю, в восьмидесятых годах преступление, связанное с этой собакой, привело некоего частного сыщика-консультанта…
— Звучит многообещающе, Дойл, — поспешно прервал я, — но я бы хотел…
Мне не нравилось обсуждать дела в общественном месте, но, к счастью, прибытие третьего лица положило конец этой теме.
— А, Джин! — обратился писатель к молодой женщине в летнем платье, оставлявшем открытыми длинную тонкую шею и красивые покатые плечи. — Я хочу познакомить тебя с моим клиентом, доктором Джоном Уотсоном. Уотсон, позвольте вам представить мисс Джин Леки.
— Рада с вами познакомиться, доктор Уотсон, — заговорила женщина с шотландским акцентом. — Я часто наслаждалась приключениями вашего друга мистера Шерлока Холмса в «Стрэнде». Есть ли какая-нибудь надежда на его возвращение?
Обычно, когда мне задавали этот вопрос (что происходило постоянно после публикации «Последнего дела»), мой ответ был весьма кратким. Но должен признать, что на сей раз я был не в силах устоять против очаровательной улыбки моей собеседницы и сказал, что не исключаю такой возможности.
Вскоре к нам подошел лысеющий молодой парень, одетый в цвета команды Миддлсекса, высокий и крепкий, как Дойл. Под мышкой у него была книга.
— Добрый день, мистер Дойл, — поздоровался он довольно робко, несмотря на внушительную внешность. — Надеюсь, я вам не помешал. Моя фамилия Вудхаус. [11] Возможно, вы припоминаете, как сегодня утром шесть раз выводили меня из игры.
11
Вудхаус Пелем Гренвилл (1881–1975) — английский писатель.