Секретный дневник доктора Уотсона

Гровик Фил

Услышав вопрос, Рейли искренне расхохотался:

– Я бы сказал, мистер Холмс, что вы не очень-то подбираете выражения, не правда ли?

– Когда на кон поставлены две жизни, а именно моя собственная и доктора Уотсона, тут уже не до любезностей.

Наш спутник серьезно и холодно посмотрел на детектива:

– Только две жизни, мистер Холмс?

После этого повисла долгая пауза, пока наконец Холмс не заговорил снова:

– Куда вы нас везете, полковник Релинский?

– Называйте меня товарищ, пожалуйста, – попросил Рейли, как мне кажется, с насмешкой. – Мы все здесь товарищи. И я – товарищ Релинский.

– Ну, я вам не товарищ, – заметил я раздраженно.

– Напротив, доктор Уотсон. И вы на самом деле им станете. Джентльмены,

вам нечего опасаться меня или моих людей. Они настоящие русские и по-английски не говорят. Но они очень хорошо понимают Релинского. Вас не должно волновать, почему я являюсь высокопоставленным офицером ЧК и кто я такой на самом деле. Уясните одно: я ваш соотечественник, который оказался рядом в самом начале вашего путешествия по России. Здесь еще много людей, которые остаются верными предыдущему правительству страны. Имеются такие и среди моих подчиненных. Они называют себя белыми и жаждут возвращения старого порядка – или, по крайней мере, хотят слушаться какого-нибудь человека благородного происхождения, который им нравился бы. Привилегии и власть трудно получить, но гораздо труднее принять их потерю. Именно поэтому на этой земле бушует гражданская война, свирепствует варварство, и все это – ради власти и привилегий. Все остальное – риторика.

Рейли посмотрел на нас и улыбнулся:

– Я знаю, почему вы здесь, и мне приятно, что я буду помогать таким людям, как вы, в выполнении поставленной перед вами задачи. Дела далеко не всегда складываются так, как запланировали наши друзья в Англии. Но на этот раз, как кажется, у кого-то хватило здравого смысла. Насколько я успел убедиться, многим его недостает. А теперь отвечу на ваш вопрос, мистер Холмс. Я везу вас в безопасное место, где вы оба сможете отдохнуть, пока вас не посетит некто, получивший приказ с вами встретиться. Он очень важен для нашего совместного дела, потому что в настоящее время обладает очень большой властью. Однако эта власть может исчезнуть в любой момент – в зависимости от того, какие подуют политические ветры. Больше по интересующему вас вопросу я ничего не скажу. Вы узнаете столько, сколько нужно, когда придет время. А теперь мы должны сесть на небольшое судно, которое доставит нас на материк. Там для вас приготовлены весьма комфортабельное жилье и питание, которое в Петрограде теперь посчитали бы настоящим пиром. Там вы будете в такой же безопасности, как если бы сидели в парламенте. Единственное, что я могу вам сейчас посоветовать: русским не доверяйте вообще, а британцам доверяйте на одну десятую. Если говорить обо мне, учитывая процентную долю, мне вы можете доверять на одну двадцатую. – Рейли весело рассмеялся, довольный своей шуткой.

Следующий этап нашего путешествия прошел без приключений. Вскоре мы остановились вместе со следовавшим спереди и сзади эскортом перед домом, в котором когда-то явно жили богатые люди. Теперь на самом здании и вокруг него можно было заметить следы сражений. У дома стояла охрана.

Мы последовали за Рейли внутрь и увидели, что пир, который он упоминал, состоит из картошки, лука и скромного количества мяса. Рейли наблюдал за тем, как мы едим. Осведомившись, нравится ли нам угощение, он добавил, что помещение, в котором мы ужинаем, недавно использовалось в качестве морга. Раньше, похоже, интерьер был впечатляющим, но теперь всюду царила грязь и виднелись следы пуль.

Упоминание о морге было неприятным, но мы к тому времени как раз закончили ужин. Час был поздний, и Рейли спросил, не хотим ли мы чего-нибудь выпить перед тем, как отправиться спать. Я был согласен, да и Холмса не потребовалось уговаривать, потому что наш новый компаньон его совершенно очаровал. Впрочем, и я не избежал восхищения нашим провожатым.

Хотя все солдаты, которых мы видели в доме, вели себя по отношению к нему как подчиненные, однако мы чувствовали невидимую связь между ними и Рейли, крепкую как сталь. Позже Холмс предположил, что сотрудники Сиднея тоже являются британскими агентами, хотя мы оба сомневались

в такой возможности. Мы также отказались от идеи о наемниках: мой друг считал, что в такие переломные времена люди с твердыми убеждениями с обеих сторон куда охотнее и глубже участвуют в действии. Возможно, ими двигают скрытые мотивы, однако, так или иначе, нам придется доверять Рейли и надеяться, что он способен держать под контролем своих подчиненных и ситуацию в целом.

Рейли разлил по стаканам «Наполеон», заверив нас, что это одна из последних бутылок во всем Петрограде. Холмс продолжил разговор, хотя некоторые охранники свободно перемещались по дому.

– Скажите, товарищ Релинский, а какое у вас на самом деле звание?

– Я же уже говорил вам: просто товарищ полковник.

– Ой, перестаньте! – Сыщик никак не мог успокоиться. – Это же ничего не значит.

Рейли снова рассмеялся:

– Да, вы абсолютно правы. Ах, товарищи, с каким удовольствием я предвкушаю время, которое мы проведем вместе! В последние месяцы мне редко удавалось потренировать свой интеллект участием в словесных баталиях с такими опытными мастерами риторики.

– Возможно, все дело в круге общения, – заметил Холмс.

Мы все рассмеялись – коньяк определенно снял напряжение.

– Говорю вам, товарищи, – продолжил Рейли, – нынче интересные времена. Мои подчиненные полностью преданы миссии, которую я выполняю, хотя никто из них точно не знает, в чем она заключается. Среди моей группы головорезов есть люди, которым я вынужден доверять свою жизнь. И я не раз действительно так поступал. Видите вон того невысокого мужчину позади меня с бритой головой? Это Стравицкий. Я с самого начала знал, что могу ему доверять, потому что он убил своего отца.

– Что?! – Не веря своим ушам, я резко вдохнул и едва не подавился ценным коньяком.

– О, это было связано с политикой и абсолютно приемлемо. Есть еще лишь один человек, который спас мне жизнь, но всего единожды, потому ему еще далеко даже вот до такого доверия. – Рейли соединил указательный и большой пальцы таким образом, что между ними едва ли можно было просунуть лист бумаги. – Этот человек сейчас стоит за вами и держит в руке револьвер.

У Холмса не дрогнул ни один мускул, он сидел неподвижно и наблюдал за Рейли. Но я быстро повернулся, чтобы оценить угрозу, и обнаружил впечатляющего вида громадного мужика с рано поседевшими вьющимися волосами. По виду это был типичный крестьянин с обвислыми усами, но никакой злобы от него не исходило. Он на самом деле держал револьвер, но тот был нацелен в пол. Крестьянин с любопытством разглядывал меня, словно я был голым бушменом, зашедшим в королевский дворец, чтобы станцевать котильон.

– Его зовут Сергей Александрович Оболов, – представил Рейли.

– И какое преступление он совершил? – поинтересовался детектив.

– Ни вы, ни я не посчитали бы это преступлением, мистер Холмс. Но когда большевики свергли Керенского, этот Оболов назвал товарища майора свиньей. Поэтому у него вырвали язык.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, продолжая рассматривать мужчину.

– Он немой, – спокойно ответил Рейли. – Но очень умный.

– Значит, даже после того, как два этих прекрасных представителя мужественных русских спасли вашу жизнь, им ни в коем случае нельзя доверять, хоть вы и шутите, что вынуждены делать это? – уточнил Холмс.

– Не доверяйте им ни в коем случае, – подтвердил Рейли. – В конце концов, сегодня вы на одной стороне, а завтра можете оказаться совсем на другой.

– Должно быть, жизнь здесь полна ограничений, – заметил я.

– Можно сказать и так. Но я предпочитаю считать ее восхитительно рискованной, – сказал Рейли.

Теперь мы чувствовали усталость, накопившуюся за время путешествия, да и коньяк сыграл свою роль. Холмс предложил отправиться в отведенные нам комнаты. Рейли согласился и лично повел нас по великолепной полукруглой мраморной лестнице. Шествие завершали Стравицкий и Оболов. Рейли обернулся и спросил через плечо: