Секретный дневник доктора Уотсона
Шрифт:
Далее Рейли сообщил нам, что после прогулки по городу нам предстоит встреча с еще одним человеком. Вероятно, он уже будет нас ждать, когда мы вернемся.
Мы выбрали Стравицкого начальником группы охраны, и на протяжении следующих нескольких часов мне и Холмсу демонстрировали все еще живую историю царей, а также следы испытаний, свидетельствующие о большевистской революции и рождении нового мирового порядка.
Нашей первой остановкой стал Зимний дворец, официальная резиденция Романовых в столице, построенная Петром Великим. В сравнении с этим невероятным зданием Букингемский дворец, как мы с Холмсом вынуждены были признать, казался всего лишь уютным домиком аристократии. Однако нам это нравилось, так как мы,
Казалось, что все вокруг покрыто золотом, включая внешнюю часть этого памятника мегаломании: потолки, двери, стены, сам воздух. Где не было золота, его сменяли самые ценные экземпляры мрамора, оникса, драгоценных камней и дерева с инкрустацией. Повсюду изобиловали предметы искусства, даже потолки были украшены росписью. В Зимнем дворце размещалась крупнейшая в мире коллекция работ Рембрандта – благодаря Петру I, современнику этого несравненного голландского гения, с творчеством которого Петр познакомился во время изучения кораблестроительного дела в Голландии.
В дальнейшем Рейли сказал нам, что золото со всех поверхностей снимут и пустят на благо народа и все ценное будет продано и обменено, чтобы продолжать дело революции. Тем не менее его слова звучали как-то механически. В них не было искры или убедительности, они произносились безразлично, как реплики школьного учителя, который в тысячный раз проводит один и тот же урок. Определенно, пламенный красный революционер говорил бы по-другому.
Экскурсия продолжалась по бессчетному количеству апартаментов, пока мы не оказались в сердце дворца, Тронном зале. Здесь на самом деле стоял трон императора – или бога.
Рост Петра составлял почти семь футов, поэтому и трон, и зал не уступали размерами римскому или греческому храму. Я легко мог представить, что первым желанием любого подданного было пасть здесь ниц, чтобы выразить покорность царю. Это место легко принижало каждого человека и заставляло его следовать за Петром, которому не приходилось компенсировать рост волей и интеллектом, как некоторым другим императорам [11] .
Нам доводилось видеть изображения Николая II. Судя по ним, это был человек немного ниже среднего роста. Он примерно равнялся по росту нашему монарху; когда оба были моложе, то выглядели почти как близнецы. Судя по истории правления, Николай явно не отличался прозорливостью суждений или даже простым здравым смыслом.
11
Зимний дворец, где находится Большой тронный (Георгиевский) зал, был построен значительно позже смерти Петра I.
Неоспоримый факт состоял в том, что Николай II являлся самодержавным царем всей Руси, точно так же как Георг V являлся королем-императором страны, где сохранялась конституционная монархия. Но каков этот человек на самом деле? Какова его жена, царица? Соответствуют ли рассказы действительности? Точна ли информация в прессе? Справедливо ли его называли кровавым Николаем? Была ли царица одурачена – или что похуже – этим мерзавцем Распутиным? Как императорская чета на самом деле смотрелась в этом зале, больше напоминающем лондонский вокзал Виктория? Наполняли они его мистической помпезностью царского величия – или чувствовали себя униженными, поскольку внутри были лишены настоящего величия?
Мы знали, что должны оставить эти вопросы без ответа до личной встречи с царем и царицей. И многое, конечно, зависело от того, удастся ли нам прожить достаточно долго, чтобы эта встреча состоялась.
Мы
Я подумал о цареубийцах, отправивших на эшафот Людовика XVI и Марию-Антуанетту, и провел параллели между этими жертвами и Романовыми. Точно помню, какое уныние меня охватило, когда я думал о будущем императорской семьи, учитывая такие прецеденты.
Затем нам показали крейсер «Аврора», большевистские орудия которого были направлены на Керенского и его правительство и заставили их наконец понять, что их благородный эксперимент с демократией вскоре станет жертвой детоубийства. Холмс жестом показал Стравицкому, что не желает останавливаться. Думаю, он хотел поскорее вернуться в отведенный нам дом. У него больше не было желания продолжать экскурсию.
Бездействие вкупе с нашей головоломкой давило на моего друга и сказывалось на его настроении. В отсутствие реального продвижения в решении поставленной задачи ему требовалось хотя бы физическое перемещение. Возможно, уже был готов поезд, который унесет нас из пораженной гниением столицы. Тогда Холмс получит стимул, который ему требуется; он сможет почувствовать скорость и услышать стук колес, сможет ощутить, что мчится навстречу своей судьбе, какой бы та ни была.
Стравицкий сразу же последовал нашей просьбе, и мы вскоре вернулись в особняк, теперь фактически превратившийся в военный штаб. Повсюду сновали представители отрядов Красной гвардии и солдаты регулярной Красной армии. Когда мы приехали, Рейли ждал нас у дверей. Он вышел, чтобы поприветствовать нас и, не успели мы с Холмсом что-нибудь спросить, предупредил, что у нас посетитель, он ждет и очень хочет увидеть нас. Гость находился в бывшем помещении библиотеки. Я пожал плечами, мы переглянулись с Холмсом и последовали за Рейли.
У двери дежурили восемь человек вооруженной охраны, которые при виде нашего полковника ЧК тут же встали по стойке «смирно». Один раскрыл дверь, и Рейли жестом пригласил нас пройти первыми, а потом зашел сам.
Как только мы оказались в библиотеке, дверь за нами закрылась. Невысокий, почти лысый мужчина с короткой острой бородкой и пучками рыжих волос, обрамлявших яйцеобразную голову, поднял взгляд от книги, широко улыбнулся и быстро направился к нам. Одну руку он протягивал Холмсу, во второй держал книгу и размахивал ею. Он был похож на одного из тех сумасшедших поклонников, которые бегают за известными артистами и которых нормальный человек всегда пытается обойти стороной в «Ковент-Гардене» и прочих театрах и концертных залах.
Рейли отступил в сторону и с видимым волнением обратился к нам:
– Мистер Холмс, доктор Уотсон, имею честь представить вам товарища Ленина.
Ленин
На какое-то время, которое показалось нам бесконечным, но, вероятно, заняло не больше доли секунды, когда успеваешь разве что моргнуть, мы с Холмсом остолбенели и только механически протягивали руки товарищу Ленину.
Перед нами стоял символ русской революции, причем оказался он довольно мелким. Рост мужчины составлял пять футов четыре дюйма; может, чуть больше или чуть меньше. Должен сказать, что я ни в коей мере не иронизирую, ведь я врач и не имею привычки смеяться над телосложением и ростом других людей. Мы с Холмсом с удивлением узнали, что Ленин является горячим нашим поклонником; Рейли выступал в роли переводчика.