Секретный рейд адмирала Брэда
Шрифт:
— Господин адмирал, нас преследуют два самолета противника! Причем я понятия не имею, откуда они появились.
25
Декабрь 1944 года. Антарктида.
Борт разведывательного самолета «Кобра».
— Что за чушь вы несете, капитан Элфин? — включил обратную связь на своем настольном пульте командующий эскадрой. — Какие еще «самолеты противника»?! Откуда и какого именно противника?
— Я специально заложил вираж, чтобы
Взгляды адмирала и Фройнштаг встретились.
— Такое вполне может быть, — подтвердила бывший гауптштурмфюрер СС. — Это то, о чем мы с вами говорили: существует ли в Антарктиде «База-211» или ее нет? Появление двух «мессершмиттов» у нас на хвосте — достаточный аргумент?
— Издеваетесь, Фройнштаг?
— С чего бы? Лежать-то нам придется под одними и теми же обломками. Но прежде чем это произойдет, хочу, чтобы вы знали: к появлению здесь «мессершмиттов» я никакого отношения не имею.
— Хотелось бы верить. Они уже выходили на связь? — обратился адмирал к пилоту.
— Пока нет. Но один из них ушел в высоту, а другой подползает мне под брюхо. Очевидно, попытаются какое-то время вести нашу «Кобру», чтобы затем посадить.
— Куда… посадить, капитан?! — прорычал командующий эскадрой с такой яростью, словно гитлеровские асы появились здесь исключительно по вине Элфина.
Тем не менее ответил командир «Кобры» спокойно и рассудительно:
— Самому хотелось бы знать, сэр. Хотя бы исходя из профессионального любопытства.
— И какое у нас соотношение скоростей?
— Если только они не успели усовершенствовать свой «мессер», то у меня незначительное преимущество и в скорости, и в потолке. Но вряд ли это заставит германцев оставить нас в покое, скорее всего, так и будут тащиться вслед за нами. К тому же это истребители, а это преимущество в маневренности. У нас, правда, тоже два пулемета, один из которых в хвосте, и орудие, но…
— Связь с эскадрой у нас есть?
— Так точно.
— Срочно сообщите о преследовании на авианосец «Флорида» и в «Адмирал-Форт». Передайте курс и координаты.
— Если германцы решат нападать, подкрепление с авианосца не успеет, — напомнил командующему первый пилот. — Развернуться так, чтобы идти к эскадре, не пересекаясь с противником, мы тоже не сумеем.
— Именно поэтому следуйте своим курсом, не меняя ни скорости, ни потолка. Скорее всего, их интересуют наши намерения. Если германцам хочется составить нам эскорт, предоставим им такую возможность.
— Храбрый вы человек, мой адмирал, — заметила Фройнштаг.
— Если вы, мэм, еще раз выразитесь о моей храбрости с таким сарказмом, я посажу самолет и предложу вас германским пилотам в виде выкупа. Думаю, они будут счастливы.
— Храбрый, но «справедливый», — не унималась Фройнштаг.
— Германцы на связь все еще не вышли? — спросил адмирал капитана Элфина, оставляя ее в покое.
— Нет, сэр, следуют за нами, как привидения. Мой радист пытался выйти на связь
— Главное, чтобы не проявляли агрессии.
— Создается впечатление, что они выжидают, сэр.
— Скорее всего, ждут дальнейших указаний со своей базы.
— Что наиболее реально, сэр. На авианосец я сообщил. Кэптен Вордан поднимает в воздух четыре истребителя.
— Не вздумайте открывать огонь по преследующим нас самолетам, — на всякий случай предупредил адмирал первого пилота.
— Есть не открывать огонь первыми, — откорректировал его приказ капитан. — Вы самый миролюбивый адмирал из когда-либо служивших во флоте США, сэр.
— База германских ВВС — в глубине Антарктиды! Воздушные бои американских пилотов с германскими асами в небе Антарктиды! — проворчал адмирал. — Мир свихнется от таких сообщений.
— Не свихнется, — возразил капитал Элфин, — потому что не поверит в их правдивость.
Он умолк и в пассажирском салоне самолета тоже воцарилось напряженное молчание. Не нарушая его, Фройнштаг наложила свои теплые, слегка влажноватые руки на руки Роберта Брэда, возможно, таким образом пытаясь успокоить и его, и себя.
Адмирал прекрасно понимал, что любая попытка удариться сейчас в какие-либо воспоминания будет приравнена к попытке трусливо уйти от действительности. Но именно так он множество раз спасал свою нервную систему, оказываясь в самых немыслимых, Арктикой порождаемых ситуациях. Только теперь, ощущая тепло женских рук, он понял, каких прекрасных минут лишила его судьба, не соизволив свести их в стенах Полярного Замка.
Первая жена, полуфранцуженка-полуегиптянка Раис, микробиолог по профессии, ушла от него, продержавшись всего лишь две экспедиции. Когда Брэд вернулся с полуострова Сьюард, в доме — они жили тогда в городке Батон-Руж, неподалеку от Нового Орлеана, на самом берегу Миссисипи, — ее уже не было. Зато к услугам Роберта был ее адвокат, специализирующийся по бракоразводным процессам.
Свое знакомство с доктором Брэдом этот приземистый, сутулый, с прыщеватым и словно бы обожженным лицом человек начал с молчаливого, но бесцеремонного осмотра его фигуры, после чего изрек:
«Оставить такого мужчину?! Она не права! Она решительно не права!».
«Приступайте к делу, — одернул его полярник, но затем смягчил тон и как можно вежливее поинтересовался: — Каковы причины ее бегства из дома. У него другой мужчина?».
«Прошу прощения, мистер Брэд, но ей не так уж просто будет найти этого, другого мужчину».
Они оба понимали, о чем идет речь: Раис Кетак была из тех женщин, на которых понятия «красивая», «смазливая» или «хорошенькая» не распространялись даже в виде снисходительного комплимента. Тоже самое касалось и ее мужеподобной фигуры. Однажды Брэд подобрал эту тридцатилетнюю женщину в виде попутчицы в каком-то городке у шоссе между Бомонтом и Батон-Ружем. Дорога была дальней, а женщина показалась ему предельно простой и общительной. Так оно и оказалось на самом деле. Причем к сексу она относилась с такой же непосредственностью, как и к своей неухоженной внешности.