Секретный рейд адмирала Брэда
Шрифт:
А ведь это и есть тот их секретный дискодром, о котором в свое время мне рассказывал Скорцени, — вполголоса объяснила Фройнштаг адмиралу, шаря при этом взглядом по скальной стене, расположенной буквально в десяти метрах от возвышенности, на которой они приземлились. По цвету она была черной, однако при лучах солнца казалась слегка коричневатой. И порода, из которой состояла эта стена, напоминала то ли гранитоподобный вулканический туф, то ли туфоподобный гранит.
— Готовился высадить вас сюда с диверсионной группой? — без какой-либо иронии поинтересовался
— Я об этом как-то не подумала, — так же искренне призналась Фройнштаг. — Возможно, такой замысел у него действительно созревал.
Было бы чуточку больше времени, она бы рассказала адмиралу много чего интересного о Скорцени. Но главное, о чем бы она поведала: куда бы судьба обер-диверсанта рейха ни забрасывала, он всегда воспринимал окружающий мир с точки зрения диверсанта, постоянно прикидывая: как в эту местность лучше всего было бы ворваться, как вести на ней бой и каким образом, используя складки местности, деревья и строения, удобнее всего было бы отходить — быстро и с наименьшими потерями?
Однако сейчас не время было предаваться диверсионным страстям, даже если они исходили от Скорцени.
— Был такой замысел, конечно же, был, — воспылал все той же диверсионной страстью доктор Брэд. — Иначе зачем бы обер-диверсант стал посвящать вас в эти секреты, Фройнштаг?
— Ну, в общем-то, он меня во многое посвящал. И мне не всегда было понятно, почему он посвящал меня в ту или иную тайну. Скорее всего, ему тоже нужен был человек, перед которым он мог изливать душу. И если учесть, что священникам он категорически не доверял.»
— Постойте, а сам Скорцени, что, в свое время уже умудрился побывать здесь? — Естественно.
— Жаль, что вы не сообщили мне об этом чуточку раньше, можно было бы получше подготовиться к визиту.
Даже беглого взгляда на стену было достаточно, чтобы определить, что рука камнереза ее никогда не касалась. И все же было в ней что-то такое, что заставляло задерживать на ней взгляд. Прежде всего, те кто маскировал ее, не учли, что и по цвету своему, и по составу породы, и даже по конфигурации выступов, она резко контрастировала с остальными участками этой горной чаши.
— Бьюсь об заклад, что стена эта — искусственная, — негромко молвила Лилия адмиралу, первой берясь за вытесанные из гранита перила лестницы — узкой, но некрутой и выложенной из все того же шероховатого черного туфа.
— Должны же были арий-атланты каким-то образом замаскировать вход в свой подземный эдем.
— Если мы спускаемся с той возвышенности, о которой рассказывал Скорцени, то называется она у атлантов Жертвенником Повелителя.
— Как вы изволили выразиться? «Жертвенником»?
— Да-да, адмирал, Жертвенником.
— И Скорцени был убежден, что он служит для приношения человеческих жертв? — поеживаясь, оглянулся адмирал на плато, с которого они спускались.
— Ну, о самих жертвоприношениях он ничего не говорил. Впрочем, я и не спрашивала о них.
— О чем же вы тогда спрашивали его? — разочарованно молвил адмирал. —
— Почему же, помню: о женщинах.
— Об этих? Из подземелий? Об атлантках?
— И не только. Разговор происходил, как вы сами понимаете, в постели. И я почувствовала, что он не голоден. Сексуально не голоден. Обычно он набрасывался на меня — как изголодавшийся пес — на лакомую кость, а в тот раз мои формы почему-то не вдохновляли его. Не странно ли. Я, знаете ли, к таким обломам не привыкла.
— Убирайтесь к дьяволу, Фройнштаг, — поморщился адмирал, преодолевая последнюю ступеньку лестницы. — Нашли о чем разговаривать после того, как прямо там, в постели, он поведал вам о жертвеннике атлантов.
— А у нас все разговоры происходили в постели. Таким образом мы уплотняли время свиданий.
— Неужели они до сих пор умудряются соединять космическую технологию своих дисколетов и посещение иных планет и галактик — с обрядом жертвоприношения, обрядом африканских дикарей?
Фройнштаг собиралась что-то ответить, но в это время увидела, как из-за скального выступа плато появляется тот самый пилот, который спускался по другую сторону возвышенности..
— И все же это вы, господин Консул Внутреннего Мира! — воскликнула она. — Я так и поняла. Не поняла только — почему вы не подошли к нам еще там, на плато.
Прежде чем ответить, Консул приблизился еще на несколько шагов. И вновь, как и тогда, когда увидела его впервые, Фройнштаг вынуждена была отметить про себя, что это был удивительной красоты мужчина: средних лет, двухметрового роста, с почти правильными, эллинскими чертами лица и пышной шевелюрой светло-русых, аккуратно подстриженных волос, укладкой своей внешне напоминающих шлем римского воина.
— Не подошел. Не хотел. Давал вам возможность осмотреться, обсудить ситуацию и немного свыкнуться с окружающим миром.
— Разумно, — признала Фройнштаг.
— Кстати, вы обратили внимание, что здесь, в горной чаше, почти не ощущается холода? — скептически осмотрел Консул меховые полярные куртки германки и американского адмирала, словно хотел предложить им тотчас же раздеться. — Не только арктического, но и вообще никакого.
— Судя по тому, что здесь нет ни льда, ни даже снега, — согласился адмирал Брэд и тотчас же представился Консулу. В ответ тот лишь вежливо кивнул, подразумевая, что адмирал знает, как к нему следует обращаться.
— Мы даже не догадывались, что в Антарктиде могут существовать подобные климатические оазисы, — молвил адмирал.
— Однако настоящий оазис ждет вас там — указал раскрытой ладонью на черно-коричневатую стену Консул. — Это совершенно иной мир. Если помните, Фройнштаг, я немного рассказывал вам об этом мире.
— Слишком мало, слишком скупо, и в основном не мне, а все-таки — Скорцени. Почему-то… — отчеканила Фройнштаг, в каждое свое слово вкладывая столько сугубо женского укора, сколько оно способно было вместить. — И в этом заключалась ваша ошибка.