Секреты богов живут в нас

Akiya Peach

— И что же ты хочешь нам предложить? Зачем явился?

Толпа зашуршала недовольными голосами. Еще одно подтверждение их потаенных опасений не порадовало никого. В такое непростое для поселения время неурядицы с темными богами могли принести множество бед.

— Нужно выбрать нового жреца, — напрямик заявил Хатч.

— Откуда мы его тебе достанем? Из-под песка выкопаем?

— Не из-под песка. Из ямы для наказаний. — Хатч со строгим прищуром осмотрел толпу. Люди отвечали с враждебностью. По дороге на площадь он успел подойти поближе к злосчастной яме и увидел

то, чего ждал. — Вы ведь и сами знаете, что пора дать Сиону пройти обряд. Другого варианта у вас нет. И можете мне поверить, варианта лучше у вас не появится.

— Даже не заикайся об этом мальчишке!

— Зачем вы храните злость на него? — всё же сорвался Хатч. Он обещал себе, что не поддастся пожирающей изнутри озлобленности, что попытается убедить добром. Но происходящее огорчало. Как можно не замечать очевидного, игнорировать единственный шанс на спасение? — Зачем продолжаете хвататься за гадкое чувство человека, которого давно нет? Кудар боялся силы Сиона, за то и проклинал. Зачем же вам хранить самое мерзкое, что в нем было? Он уже давно мертв. Его нет!

— Кудар был нашим жрецом, нахал, — с угрозой ответил вождь, вскидывая руку, тем самым показывая, что не собирается продолжать спор. — Он всегда будет с нами.

— Отлично. Вы предпочтете, чтобы Кудар защищал ваших детей и родителей от псов из царства смерти?

Толпа притихла, но настороженное неодобрение никуда не делось. Недовольные ворчания жужжали со всех сторон. Никто не хотел так просто соглашаться, но сомнения червячками прокрадывались в души. Угроза близким заставила задуматься.

— Дайте ему шанс, — с мольбой в голосе протянул Хатч, пытаясь в царящей вокруг темноте найти хотя бы искорки согласия в глазах жителей. Тучи прятали полумесяц, выражений лиц рассмотреть почти не получалось. — Только Сион способен помочь поселению. Да, он строптив и любит поспорить, да, он часто пакостил в детстве, да, он иногда оступается и совершает ошибки, как все мы. Но ему небезразличны все вы, Сион любит Айнхэллу, хочет защитить жителей. Он рожден быть жрецом. Позвольте ему исполнять свое предназначение.

Он так и не находил поддержки в толпе, но через несколько мгновений вождь вздохнул. Хатч затаился, ожидая приговора.

— Мы поговорим с ним завтра днем, если всё будет так же.

Этого показалось достаточно. Шанс есть, нужно только не упустить его. Хатч хотел сразу поговорить и с Сионом, объяснить ему всё, упросить вести себя смирно. Но возле ямы всё еще дежурили два крепких амбала, которые всегда выполняли приказы вождя, исполняли наказания. Не было смысла им сторожить, но уходить парочка, похоже, не собиралась. Хатч огорченно цокнул языком, не рискуя выйти из-за увитых плющом пальм. Пришлось отложить разговор.

***

Из-за решетки кто-то смотрел. Нечеткая тень человека. Следила внимательно и уже давно. Сначала Сион думал, что это кто-то из горожан любопытствует, но после засомневался — так долго едва ли кто-то стал бы задерживаться, не сторожить же всю ночь какого-то взбалмошного мальчишку, угодившего в яму для наказаний. Своих дел хватает. Но ощущение дотошно изучающего взгляда не проходило.

Сион сидел в самом углу, чуть не прижимаясь к холодной земле спиной. Лунный свет, проникавший в яму, не касался его, даже поджатых ног, даже самых носков пальмовых сандалий. Видеть его не могли, поэтому он сидел тихо, надеясь, что вскоре любопытный гость уйдет. Но время шло, а ощущения не менялись.

Прищурившись, Сион рожками вскинул два пальца, неприличным жестом козы погоняя надоевшую тень. Та ответила тихим смехом и придвинулась. Облокотившись на перекладины решетки, молодой человек с нахальной улыбкой уставился на пленника. Как будто видел сквозь тьму ночи. Сион отвечал внимательным взглядом.

Это был чужак. В Айнхэллу все жители знали друг друга много лет, новых не прибывало давно. Этого же человека Сион видел впервые. Легкая белоснежная накидка теперь будто подсвечивалась, Сион удивлялся, как не заметил ее раньше. Она сползала с плеч и почти не скрывала тощую фигуру, оставляя длинные руки мерзнуть. Зато многослойные длинные юбки бесформенной грудой светлого тряпья обнимали ноги, только пальцы босых ног и виднелись. Просунув руку между прутьями, незнакомец протянул крупный персик. Желудок тут же отозвался тоскливым урчанием. Сиону за весь день не удалось толком поесть. А уж после принятия решения о наказании кормить его никто не собирался. Даже персик был бы весьма кстати.

— Чего-то опасаешься? — Незнакомец склонил голову к плечу, в улыбке заискрилось еще больше лукавства. — Ты же хочешь, я знаю. Или ты предпочитаешь абрикосы? Уж прости, персики висели ниже.

Ответная тишина заставила незнакомца опустить плечи. Даже улыбка стала спокойнее и теплее. Вздохнув, он кинул персик в темноту. Пришлось ловить.

— Другое дело. — Когда бледные руки снова скрылись во тьме, одобрительно кивнул незнакомец. — Не переживай, этот персик из твоего двора, никому не будешь должен.

— Откуда ты знаешь, где я живу? — От удивления Сион инстинктивно подался вперед, внимательнее вглядываясь в черты лица. Правду ли говорил этот тип?

— Барак с красно-синими занавесами вместо восточной стены, так? Над входом висят три амулета, которым лет больше, чем тебе. Рядом — разбитый кувшин. Похоже, некогда лучшая глиняная посуда в жилище, которую теперь занял улыбчивый геккон. И… пахнет масляной лампадой.

Сион замер. Незнакомец не вкладывал в последние слова никаких намеков и угроз, но реакции ждал.

— В поселении не может пахнуть масляной лампадой, — высокомерно усмехнулся Сион, вставая в полный рост и надкусывая персик. По подбородку тут же потек сладкий сок. Незнакомец облизал губу. — Наша религия запрещает огонь везде, кроме священных мест общения с богом, в любое время, кроме особых обрядов.

— Правда? — наиграно удивился незнакомец. — К чему такие глупые запреты?

— А ты не из наших мест? Кто ты и откуда?

— Куу, — коснувшись груди, он снова протянул руку. Сион убрал персик за спину, собираясь ответить на рукопожатие, но Куу отдернул ладонь. — Нет-нет, так не пойдет, ты не коснулся сердца, это неуважительно. Я всё вижу, ты ведь уже понял.