Секреты богов живут в нас

Akiya Peach

— Выпусти меня, домой хочу.

Куу довольно улыбнулся, поднимаясь на ноги. Через пару мгновений решетки с шуршанием разошлись в стороны, ему навстречу потянулась рука нового знакомого. Как тому удалось открыть мудреную клетку, оставалось только гадать. Что им будет за это — не хотелось даже думать.

***

Возмущения так и застряли в горле. Хмыкнув, Сион присел на край постели из овечьих шкур. Вызвавшие негодование босые пятки, которыми Куу исходил половину деревни, пока добирались до барака с гекконом, оказались поразительно чистыми, розоватыми и, похоже, даже мягкими. Очень хотелось прикоснуться и проверить, но Сион только поджал губы и отвернулся, не глядя кинув в гостя его накидку, которую так и мял в руках. Мало того,

что привязался следом, без разрешения забравшись в дом первым, так еще и, пока хозяин опускал красно-синие навесы, успел отыскать и как-то зажечь спрятанную лампадку. А после и вовсе завалился на постель, обняв грубое покрывало и нахваливая восхитительные людские жилища. Нахал не упускал никаких возможностей.

Плотные навесы не должны были пропускать свет лампадки, но Сион на всякий случай расправил штору, делившую жилище пополам, отгораживавшую часть с постоянными деревянными стенами от части с убирающимися днем навесами. Спальная комнатка стала меньше и еще уютнее. В ней почти ничего не было, но этого вполне хватало. Крохотный огонек окрашивал в оранжевые тона и мрачные стены, и темную стопку покрывал и одежды, и малочисленную посуду на низком столике-подносе. На полу лежали старенькие циновки, одна из которых неловко наползала на крохотный заборчик, натыканные в землю-пол колышки, отделявшие полосу для посадок (обстановка в доме в последнее время была неспокойной, так что выстроившиеся у стены кустики успели грустно опустить листья, обмякнуть). В самом дальнем углу стояла высокая и слегка изогнутая доска с мастерски вырезанными узорами. Сиону она была практически не нужна, он не покидал Айнхэллу, не бродил по песчаным дюнам. Он и спускался-то на ней лишь разок, для интереса. Но хотя бы одна такая доска имелась в каждой семье, поэтому и ему перепал подарочек от друга-умельца. Только любовь к приключениям это в нем не пробудило, он всё так же оставался в родном поселении, даже не мечтая увидеть другие города.

— Куу?

— Я бы еще перекусил, — вместо ответа мечтательно выдал тот, перевернувшись на спину, заложив руки за голову и с улыбкой поглядев на понурого хозяина дома. — М?

— У меня ничего нет.

— Я мог бы…

— Сорвать еще персиков? Нет уж, хватит. Не для тебя я их растил.

Куу весело рассмеялся, закинув ногу на ногу. Похоже, окончательно расслабился, почувствовав себя правителем мира.

— Мелочные людишки, — с каким-то даже умилением сказал он, — я же за всё расплачусь.

— Поделишься со мной моим же персиком?

— Ты хотел свободы, я ее дал. Ты хотел домой, я подарил тебе возможность в него вернуться.

— И решил заодно остаться здесь на ночь?

— Ты же обещал делить со мной то, что я даю.

— Не обещал. Я не согласился.

— Но ты и не отказался. Это равносильно согласию, милый человек. Прося о чем-то, ты подтверждаешь согласие отдать плату. Это самый элементарный закон всех миров, ты не можешь не понимать его. Даже боги его уважают.

— Ты бог? — перебив его, прямо спросил Сион. Куу медленно сел.

Еще в детстве Сион много слышал от отца про свой дар. Силу, которая превзошла и отцовскую, и дедову, и, наверное, даже прадедову. Сион видел Айнхэллу. Про ее красоту и мудрость говорили правду, прекрасная богиня всегда была любезна и приветлива с мальчишкой, хоть и скрывалась от остальных людей. Сион понимал, если кто-то из действующих богов наведывался в соседний город, чтобы проверить дела. Чувствовал их присутствие и настроение, был уверен, что узнает в толпе, как бы те ни скрывались.

И ощущение от общения с Куу напомнило ему вечер, когда вспыльчивый бог с огненно-красными волосами подошел слишком близко к поселению, желая навестить сестру. В тот раз он не рискнул зайти к людям. А теперь Сиону казалось, что на расстоянии вытянутой руки живые боги выглядят именно так. Странные, но по-непонятному знакомые, и настораживающие, и успокаивающие, обаятельные, но холодные. И, как ни странно,

теплые при каждом касании.

Осторожно убрав чужие пальцы от своего лица, Сион встал с постели и принялся с деланым энтузиазмом перебирать мешочки да плетеные коробки, деловито шурша и несвязно бормоча про запасы сушеных фиников.

— Я бы предпочел мясо, — с готовностью поддержав смену темы, заявил Куу. — Финики я сегодня уже попробовал. Хотелось бы чего-то нового.

Сион осторожно оглянулся через плечо. Обняв колени, Куу мечтательно изучал узоры на плотной ткани занавеса, накидка снова укрывала плечи, а длинные волосы лезли в глаза. Во многом он казался похожим на Айнхэллу, поэтому даже отвечать на вопрос не требовалось.

— На, — протягивая мешочек с последними кусками вяленой баранины, сказал Сион. Куу с любопытством распотрошил мешок, честно поделив остатки поровну. — Ешь сам. Но другого у меня не водится, уж прости.

— Ничего, всё будет. Не зря же я здесь.

***

Сион проснулся прямо на полу, на покрывале. Потратив несколько долгих мгновений на осмысление, он с трудом сел, разминая затекшую за ночь спину и понимая, что согнуться не сможет еще пару дней, если не обратится за помощью к Хатчу и его мазям. Сквозь тонкую щелку между покрывалами просачивался утренний свет. По резному боку стоящей в углу доски беспорядочно ползал туда-сюда красный жук, придававший комнате хоть немного живости. Встав и на ходу хлопая себя по щекам, Сион сдвинул внутренний занавес и принялся за наружние. В комнатку с легким порывом ветра ворвались теплый свежий воздух и яркий свет. Одного узкого полотна ему показалось достаточно — не хотелось открывать взору случайных прохожих слишком многое.

За вершины хребта Тахай в то утро зацепились тяжелые бело-серые тучи. Как просыхающая после мойки шерсть, еще не вычесанная, свалявшаяся, но обещающая распушиться и смягчиться, осыпавшись на горы мелким дождем. Но до Айнхэллу он опять не дойдет. День предстоял, как всегда, жаркий и сухой. Иногда Сиону казалось, что только чудесная богиня не дает их озеру испариться на таком солцепёке.

Правда, для жизни людей всегда было достаточно прохлады. Перед его домом высились пышные можжевеловые деревья, с которых Хатч любил обдирать темные шишечки. В их тени ютилась ветхая клеть, ведущая в холодную яму. Сион жил на окраине поселения, далеко от озера, так что выложенные по дну ямы камни почти никогда не накрывало водой, можно было хранить еду хоть постоянно. Впрочем, хранить было особо нечего. Это мать с отцом когда-то давно умудрялись набить яму запасами на целую треть, Сион же, не имея ни работы, ни уважения, разве что прятался в ней в особо жаркие дни.

Обойдя клеть и продравшись через заросли колющейся острыми листьями юкки, он выглянул из-за кустов. За хлипким заборчиком, похожим на забор только благодаря плотно оплетающему его плющу, начинались абрикосовая и персиковая плантации. Слишком плотно и беспорядочно растущие, но тем не менее обильно плодоносящие из года в год невысокие деревья. Людей между ними еще не было — собирать первый урожай планировали через несколько дней. Обычно это было самое долгожданное время года. Собранные фрукты бесчисленными корзинами загружали в крытые повозки и, прихватив кувшины кактусового вина, отвозили в ближайший город, что находится за склонами Тахай. За две-три недели Айнхэллу расцветала и богатела, чтобы после последнего проданного персика снова распрощаться с роскошью. Вот только в этом году всё могло пойти крахом. Вождь еще не обсуждал этот вопрос на собраниях, но все жители и сами понимали — никто не хочет отправляться в город в такое время. Дорога между барханами занимала всю ночь: обоз с сопровождающими отправлялся поздно вечером и к утру добирался до города. Но ночь давно стала наводить на жителей страх. Люди молились богам, чтобы бродящие вокруг поселения чудовища не подходили слишком близко… отправиться же к ним в пасть по доброй воле, еще и с сочными фруктами на закуску…