Секреты для посвященных
Шрифт:
Джеймс набрал в грудь воздуха, развел руки в стороны, сделал несколько резких движений — раз-два, раз-два. Сердце обретало свой обычный ритм. Он свалил бумаги в картонный ящик, но убирать его на стеллаж не стал. Завтра же он сожжет его содержимое на заднем дворе.
Жаль, очень жаль, что не сделал этого раньше.
Маргарэт, несмотря на свою молодость, уже знала: счастье всегда ходит под ручку с несчастьем. Стоит в ее жизни произойти чему-то хорошему, жди беды. Как будто кто-то там, наверху, специально следит за тем, чтобы ей, Маргарэт, не привалило счастья выше нормы.
В этот раз она приехала домой не одна. Вместе с ней был Генри
То, что Генри наконец согласился на ее уговоры, Маргарэт расценила как убедительное доказательство его чувств к ней. Эго привело ее в восторг. Мать уложила дочку на ночь в ее детской комнате, а Генри в гостевой, но ночью Маргарэт пришла к нему, чем повергла своего друга в ужас. Она была счастлива, что все произошло под крышей ее родного дома, ей было не так страшно. Совсем другое дело Генри. Он чувствовал себя злодеем, проникшим обманным образом в чужой дом и похитившим драгоценное сокровище. Он требовал, чтобы они тотчас же, за завтраком, признались во всем матери Маргарэт и сообщили, что вскоре поженятся.
Маргарэт стоило большого труда уговорить его не делать этого. Более того, она убедила Генри остаться в этом доме еще на одну ночь. Он не устоял: они оба были потрясены случившимся.
Отложив отъезд еще на день, Маргарэт брала на душу большую ответственность. Там, в Сан-Франциско, на этот день была назначена антивоенная демонстрация, в которой собирался принять участие отец Генри — Томас Джилсон. И, конечно, она, Маргарэт, должна была быть рядом с ним. Она восхищалась этим человеком. Томас Джилсон прошел ад Вьетнама и вернулся домой в полном убеждении, что политика американского правительства в Юго-Восточной Азии противозаконна и противоречит интересам американского народа.
Вот таким Маргарэт мечтала видеть своего собственного отца!
Судьбы этих двух ветеранов вьетнамской войны сложились по-разному. Отца Маргарэт ожидала блестящая военная карьера, призраки прошлого не мешали ему спокойно спать и с чистой совестью исполнять обязанности одного из руководителей военной машины страны. Что касается Джилсона, то он, поработав помощником адвоката, а потом и адвокатом, не смог оставить прошлое за своими плечами, позабыть его. Он все больше и больше убеждался, что его родное американское общество — это больное общество: и в дни войны, и в дни мира дела шли не так, как надо. И он решительно вступил на путь борьбы. Став активным участником движения «Мирная акция ветеранов», он побывал с миссией мира в Никарагуа.
А завтра он с группой единомышленников должен заблокировать поезд с боеприпасами, предназначенными для никарагуанских контрас.
— Жаль, что нас не будет в этот час с твоим отцом, — шепнула Маргарэт за ужином Генри. Совесть у нее была нечиста. Она принесла Дело в жертву личному счастью. Но ей сейчас так хорошо!
Генри что-то промычал с набитым ртом. Маргарэт вздохнула. Какие они все-таки разные! Лично она без ума от его отца, не побоявшегося бросить вызов страшной, вооруженной до самых зубов силе, — американскому правительству. А Генри относится к отцовским акциям
Да, если говорить строго, то ей ближе отец, чем сын, но не выходить же замуж за отца — она даже прыснула от смеха в чашку с чаем, отчего несколько капель его пролилось на накрахмаленную скатерть.
Наутро Маргарэт зашла в генеральский кабинет, забралась в ящик с вьетнамскими фотографиями, там нашлось кое-что интересное. Ей захотелось порадовать отца Генри, который готовил очередной выпуск плаката «Вьетнамские ветераны против войны» и нуждался в новых материалах. Ее застал за этим делом Генри.
— Как ты можешь без спроса рыться в ящиках своего отца! — возмущенно воскликнул он. Но Маргарэт, соскочив со стула, чмокнула его в щеку, и инцидент был улажен.
Если Пит О’Конорри угостил генерала Джеймса Смита шотландским обедом, то генерал своего гостя журналиста Дэвида Гора попотчевал блюдами французской кухни. Честно говоря, он и сам был не прочь полакомиться. Долгие годы жизни за границей убедили его, что американская кухня не самая лучшая в мире. Эти вечные овощные и фруктовые салаты. Почти нет супов. Здесь не допросишься заливной или копченой рыбы. Любителю колбас тут тоже нечего делать. Вся пища — неострая, недосоленная. Нет, он, Смит, хотя и страстный американский патриот, однако предпочитает съесть на обед что-нибудь вкусненькое.
Жена Рэйс любит сообщить гостям, что пользуется рецептами, которые якобы достались ей от бабушки-парижанки. Но он-то знал, что рецепты бабушки не более, чем миф. Свои рецепты Рэйс черпала из кулинарной книги француженки Жинет Матьо, правда, надо признать, у нее это неплохо получалось.
Гость явно понравился Рэйс, она хлопотала больше, чем обычно, ее лицо раскраснелось — то ли от жара кухонной плиты, то ли от возбуждения, и она выглядела помолодевшей.
Генералы женятся лейтенантами — эту поговорку произносят тогда, когда хотят объяснить простоватый вид некоторых генеральских жен. Но Рэйс не выглядела простоватой, хотя Джеймс женился на ней, действительно будучи лейтенантом. Она работала в баре на военной базе. Была тогда Рэйс молодая, длинноногая, румяная, и в поклонниках у нее недостатка не было. Тем более что в те далекие времена женщин в армии было мало. А вот недавно командование сухопутных сил США объявило, что американки теперь могут претендовать на армейские должности, которые ранее были доступны только мужчинам. Уже сейчас в американской армии каждый десятый воин — женщина. Скоро их станет вдвое больше. А это значит, подумал про себя Джеймс Смит, вдвое будет больше скандальных дел с прелюбодеяниями и разводами. Успокаивало лишь только что полученное уточнение: пилотами разведывательных самолетов они быть не могут. И за это спасибо!
Смит совсем уже было собрался открыть рот и, перебив разговорчивого журналиста, поразглагольствовать на тему «женщина в армии», но взглянул на Рэйс и запнулся. Сообщение, что женщин в армии прибавится, ей придется не по вкусу. С возрастом ревности у нее не поубавилось.
Так что инициатива застольной беседы осталась по-прежнему в опытных руках Дэвида Гора. Разделываясь с десертом — пирогом с сырыми сочными фруктами (сливами, абрикосами, вишней) по рецепту «французской бабушки», — он продолжал развлекать хозяйку дома комплиментами и рассказами из жизни сильных мира сего. Она слушала его, блестя все еще красивыми голубыми глазами и полуоткрыв рот.