Секреты польской политики: Сборник документов

Соцков Лев

Мой собеседник не верит в искренность заключенного в Белграде соглашения, причем в равной мере в отношении обеих сторон. При нынешнем соотношении сил заключение договоров было выгодно для обеих сторон, и поэтому его так легко удалось осуществить. Однако в случае конфликта в Средиземном море можно сомневаться в том, не окажутся ли притязания Югославии на «империю в Адриатическом море» и английские влияния в Белграде более сильными, чем верность соглашению, подписанному несколько дней тому назад. Что касается Италии, которая не может мириться с постоянным ростом мощи Югославии, то ее могла заставить заключить нынешнее соглашение только необходимость, связанная с очередными насущными вопросами (сходные мнения относительно белградского соглашения поступают ко мне и с югославской стороны).

Те же моменты заставляют Италию сохранять неприкосновенность «оси Рим — Берлин». Сохранение этой политической линии следует теперь рассматривать как абсолютно обеспеченное, т. к. аналогичная необходимость существует также и для Берлина. Италия, как и Германия, безуспешно пытались договориться с Англией, причем дальнейшие попытки в этом направлении, по-видимому, и в настоящее время не имеют

шансов на успех. В этих условиях обе стороны вынуждены соблюдать во взаимных отношениях подлинную лояльность и, находясь в одинаково изолированном положении, сохранять тесное сотрудничество. Такое положение, по мнению г-на ЧИАНО, обеспечивает пока независимость Австрии. Каждая из сторон, имеющих, между прочим, гораздо большие заботы в другом месте, будет избегать активизации вопроса, который может стать яблоком раздора. По моему мнению, все это не больше как только частично правильное пожелание Италии относительно сохранения в Австрии нынешнего равновесия итало-германских влияний, являющегося результатом дружественной политики между Римом и Берлином. На самом деле я наблюдаю за последние месяцы все возрастающую уступчивость Италии по отношению к все более сильному напору Германии на Австрию. Это констатировал также мой собеседник, который с пренебрежением отзывался о министре ЧИАНО. В частности, он высказывал особенное сожаление по поводу его ничем для Италии не обоснованного, слепого германофильства, по поводу нереальности его взглядов и слишком поспешных и необдуманных суждений и поступков. По его словам, ЧИАНО верит, что Германия ради хороших отношений с Италией откажется от экспансии на юг и направит свое внимание прежде всего на Восток и на Прибалтику. Мне трудно было вывести заключение, говорил ли ему ЧИАНО что-нибудь об итало-германских переговорах по этому вопросу. Ввиду той таинственности, которой в отношении этого вопроса всегда окружает себя обычно очень откровенный ПАПЕН, а также ввиду различных недомолвок с австрийской стороны я имею основания предполагать, что ЧИАНО действительно в свое время именно в такой плоскости ставил этот вопрос перед Германией.

Далее я задал ему вопрос, следует ли рассматривать белградское соглашение как первый шаг в сторону сближения между Италией и государствами, подписавшими Римские протоколы, и Малой Антантой, в частности Чехословакией, как об этом в последние дни постоянно пишут в пражских газетах. Он ответил мне, что об этом не может быть речи, т. к. Малая Антанта, как таковая, уже не существует, а какая бы то ни было акция Италии и Чехословакии вызвала бы недовольство Германии. Из этого я понял, что эта проблема затрагивалась в германо-итальянских переговорах и что Германия взамен за какие-то обещания относительно Австрии добилась со стороны Италии обещания, что последняя не будет интересоваться чешским вопросом. ЧИАНО якобы говорил о том, что в скором времени станут актуальными чешско-германские проблемы (ПАПЕН говорил мне, что это наступит после ликвидации испанского вопроса), и якобы высказал убеждение, что Франция не предпримет военных шагов в защиту Чехословакии. По мнению ЧИАНО, Франция выступит только в том случае, если нападение будет совершено на ее собственную территорию; поэтому нечего опасаться, чтобы Франция в случае конфликта могла оказаться среди активных врагов Италии, в особенности если Италия, избегая лишней агрессивности, сумеет убедить Францию, что ее политика ничем не угрожает непосредственным ее интересам. Как я мог понять, эти взгляды министра ЧИАНО не совсем разделяются его окружением. Наоборот, высказываются мнения, что, считаясь с настроениями нынешнего французского правительства, не следует исключать возможности, что, например, испанский вопрос может вызвать активное вмешательство (интервенцию) Франции на стороне враждебной Италии. Ввиду этого многие упрекают министра в том, что он необдуманно вовлек Италию в Испании в трудную для нее ситуацию. Такое активное участие Италии в испанской войне якобы является результатом личной инициативы ЧИАНО — вопреки первоначальным намерениям Муссолини, который хотел ограничить итальянскую вооруженную интервенцию только островом Майоркой и, в крайнем случае, восточным побережьем полуострова, где итальянская армия всегда имела бы возможность найти опору во флоте.

Верно:

НАЧАЛЬНИК VII ОТДЕЛА ГУГБ НКВД

КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА

(Слуцкий)

ВЕРНО:

«___» мая 1937 года.

Запись беседы министра Я.Шембека с немецким послом фон Мольтке

Послано:

СТАЛИНУ,

МОЛОТОВУ

13/V1937 г.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

7-мым Отделом ГУГБ получен от источника, близко стоящего к Министерству иностранных дел Польши, следующий документальный материал:

Документально

Перевод с польского

Заметка о разговоре г-на министра ШЕМБЕКА

с послом фон МОЛЬТКЕ от 6/IV-1937 года.

Прежде всего посол отметил, что он не собирается обсуждать со мной никакого вопроса, касающегося двусторонних польско-германских отношений. Он хотел бы лишь совместно обсудить общее политическое положение в том виде, как оно представляется в настоящее время в Европе.

Белградская конференция Малой Антанты. Посол отметил, что в Берлине в общем и целом довольны ходом и результатами конференции Малой Антанты, состоявшейся в Белграде. Включение параграфа 13 пакта Лиги Наций в отношения, существующие между Францией и государствами Малой Антанты, означало бы значительное укрепление советского влияния в Центральной Европе, что, по мнению посла, должно было вызвать также и в Польше весьма отрицательный отклик. Далее посол спросил, получили ли мы официальное подтверждение сообщения, опубликованного ПАТом, о том, что СССР якобы изъявил готовность признать суверенитет Румынии над Бессарабией. Такого рода предложение было бы очень ловким маневром со стороны СССР,

который взамен за эту уступку потребовал бы компенсации в форме предоставления ему права провести свои войска через румынскую территорию.

Я заявил послу, что мы не получили никакого подтверждения сообщения, опубликованного ПАТом. Югославия с самого начала заняла отрицательную позицию по отношению к франко-чешским предложениями о расширении обязательств М. Антанты. Румыния, хотя и с некоторыми колебаниями, но также решилась идти по следам Белграда и пока соблюдает сдержанность по отношению к франко-чешским предложениям. Однако неизвестно, сумеет ли она сохранить свою нынешнюю позицию в случае получения ею со стороны СССР предложения по вопросу о Бессарабии. Переговоры по поводу французских проектов в последнее время приостановились, однако следует считаться с тем, что они могут в любой момент опять возобновиться. Дело в том, что чехи на этом не успокоятся и, по всей вероятности, попытаются и впредь оказывать нажим на Бухарест, пользуясь при этом двумя аргументами: они будут обманывать румын перспективами возможности урегулирования бессарабского вопроса и ссылаться на голос европейской прессы, сообщающей, что в результате примирения канцлера ГИТЛЕРА с Людендорфом германская политика пойдет по линии сближения с СССР.

Посол прервал меня, категорически опровергая слухи о мнимой перемене в отношениях между Берлином и Москвой. Он высказал надежду, что я не верю всем глупым сплетням, распространяемым в связи с разговором канцлера Гитлера с генералом Людендорфом. Я ответил ему, что я действительно не склонен им верить, однако и не исключаю возможности, что они могут стать удобным аргументом для тактических маневров Чехословакии по отношению к Румынии.

Далее посол задал мне вопрос, какую позицию заняли бы мы в случае предоставления Советскому Союзу права проводить свои войска через румынскую территорию и как представлялся бы в таком случае вопрос нашего союза с Румынией. Я ответил ему, что согласие Румынии на такого рода комбинацию создало бы совершенно новую ситуацию, которая потребовала бы самого тщательного изучения и обсуждения.

В заключение этой части беседы посол констатировал, что М. Антанта не уходит из Белграда укрепленной. Он особенно подчеркнул тот абзац белградского коммюнике, в котором говорится об урегулировании отношений с соседями.

Вопрос Локарно. Посол задал мне вопрос, какова наша позиция в вопросе нового Локарно? Я ответил ему, что мы изучаем этот вопрос, причем мы ставим себе целью в первую очередь устранить ошибки, совершенные в 1925 г., когда была создана дискриминация между системой безопасности на западной и на восточной границах Германии. Посол отметил, что, как ему кажется, наши усилия в 1925 г. были сконцентрированы главным образом вокруг вопроса автоматизма польско-французского союза. С того времени, а собственно говоря, от подписания польско-германской декларации в январе 1934 года, в которой Германия безоговорочно признала польско-французский союз, положение существенно изменилось. Я сказал послу, что германский меморандум от 10/III с.г. все-таки недостаточно ясен в пункте, касающемся оговорок в отношении обязательств о ненападении, если речь идет о нашем союзе с Францией. Это можно было бы даже толковать как изменение позиции, занятой германским правительством в декларации от 1934 года. Посол прервал меня. Сославшись на предыдущую беседу со мной и оговорившись, что, не имея на этот счет определенных инструкций говорить мне об этом, т. к. ему достоверно известно, что такова, а не иная позиция германского правительства — он заявил мне следующее: принимая во внимание франко-советский пакт, Германия принципиально отбросила в новом локарнском пакте оговорки в отношении обязательств о ненападении. Однако в германском меморандуме от 10 марта имеется абзац, который Германия включила специально, имея в виду Польшу и ее союз с Францией; этот абзац вводит в новый локарнский договор отклонение от основного германского тезиса. Германское правительство не отказывается вести переговоры на эту тему, однако это не его дело выдвигать соответствующие формулировки, которые должны быть предложены противной стороной. Посол предполагает, что об этой позиции германского правительства министр фон НЕЙРАТ уведомил посла ЛИПСКОГО. В процессе этой части беседы посол, между прочим, вскользь упомянул о том, что поскольку раньше он расценивал позицию Польши в отношении тезиса о нейтралитете Бельгии как положительную, постольку теперь на основании сообщений польской прессы он, к своему удивлению, вынес впечатление, что мы занимаем в этом вопросе отрицательную позицию.

Англо-советские отношения. Я задал послу вопрос, как он расценивает отношения между Великобританией и СССР. Посол ответил, что в данный момент он не замечает никаких трений между этими обоими государствами. Я заявил послу, что, как я лично констатирую, Англия по-прежнему придерживается в своей политике основной исторической линии, продиктованной отдельными проблемами общей мировой и европейской политики. В отношениях между Англией и СССР имеется в настоящее время три участка с разной политической окраской: 1) Дальний Восток, где существует гармония между политиками обеих сторон, 2) южный участок — от проливов до Индии, где имеется потенциальная возможность трений, 3) северный участок, который представляет для Англии сравнительно меньший непосредственный интерес и который в ее политике играет роль своего рода «предмета обмена». В своих отношениях с СССР Англия играет на этих трех клавишах, нажимая на каждый из них крепче или слабее в зависимости от общего развития политической ситуации, а также ее отношений с другими государствами. Так, например, нынешнее положение в Европе заставляет ее ослаблять трения с СССР на южном участке.

Англо-германские отношения. Посол констатировал, что англогерманские отношения в данный момент тяжелы и затруднительны. Он указал на антигерманское распоряжение южноафриканского правительства и констатировал, что позицию Англии в этом вопросе можно назвать «не особенно любезной».

Посылается: в МИД — кабинет Министра; Директору П — 1;

П — П; П — М и Начальнику Н — У.

Верно:

НАЧАЛЬНИК VII ОТДЕЛА ГУГБ НКВД

КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА