Секреты польской политики: Сборник документов
Шрифт:
Верно: НАЧАЛЬНИК VII ОТДЕЛА ГУГБ НКВД
КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕН. БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА (Слуцкий)
ВЕРНО:
«___» марта 1937 г.
4-й сектор
Обзор внешней и внутренней политики Польши
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
VII ОТДЕЛОМ ГУГБ НКВД получены от лица, занимающего ответственный пост в Министерстве иностранных дел Польши, нижеследующие агентурные данные о внешней, внутренней политике Польши и копии шифрованных телеграмм польского посла в Москве в Министерство иностранных дел Польши:
Визит Геринга, как оказывается, был намечен по предложению маршала Смиглы еще осенью, во время визита у него германского посла фон Мольтке. Смиглы высказал тогда пожелание лично переговорить с Герингом и предложил, чтобы Геринг приехал в Польшу на охоту. Первоначально предполагалось, что визит состоится раньше, т. е. в январе,
По последнему вопросу переговоры сейчас ведутся.
Кроме того, Геринг нанес визиты премьеру Складковскому и министру Шембеку, но эти визиты не имели существенного значения. Результаты переговоров были признаны обеими сторонами вполне удовлетворительными и способствующими дальнейшему развитию взаимных добрососедских отношений и сотрудничеству; особенное значение в этом отношении имела беседа со Смиглы, в которой Геринг дал такие категорические заверения в дружественном отношении Германии к Польше. Эта беседа оказала большое влияние на настроение всей польской военной верхушки, что особенно заметно выявилось у начальника главштаба, который до этого относился к Германии с некоторым недоверием. Эффект этого визита до некоторой степени усиливался тем обстоятельством, что Бек не присутствовал при разговоре, что было, между прочим, вызвано совершенно случайной причиной — его фактической болезнью.
Для широких кругов польской общественности это было доказательством того, что польско-германская политика не является только политикой Бека, а — всей правительственной верхушки, и это обстоятельство широко обсуждалось и комментировалось. Можно предполагать, что эта политика значительно оживит экономические отношения между обеими странами, чему будет способствовать также общее улучшение конъюнктуры.
После визита в Варшаве Геринг пробыл два дня на охоте у президента в Беловежи, где были также генералы Соснковский и Фабрици, а затем пробыл два дня на охоте в государственных лесах около Баранович и Пинска, куда поехал только с Соснковским и Фабрици. Во время охоты никакие разговоры, имеющие политическое значение, не велись, преследовалась лишь цель создать дружескую атмосферу. Из всех лиц, с которыми Геринг познакомился в Польше, на него якобы самое лучшее впечатление произвели Смиглы, Квятковский и Соснковский, которых он охарактеризовал как талантливых государственных деятелей. Следует отметить, что Герингу в Варшаве впервые пришлось познакомиться с таким большим числом польских государственных деятелей, что, несомненно, расширило его связи и возможности. Никакие конкретные политические мероприятия не обсуждались (ограничились только экономическими вопросами); в довольно завуалированной форме договорились относительно сохранения с обеих сторон политики, проводимой по отношению к Чехословакии. Конкретное обсуждение дел Смиглы умышленно предоставляет Беку и Липскому.
Бек также остался очень доволен результатами визита. Он надеется, что в ближайшее время удастся расширить экономические отношения и осуществить сотрудничество в области сырьевой и эмиграционной проблем, а это послужит базой для политического сотрудничества. В ближайшие месяцы можно ожидать какого-нибудь визита с польской стороны в Берлин, однако пока еще не решен вопрос, кто должен поехать; возможно, что поедет Квятковский.
Бек в Женеве действительно был болен. Он заболел гриппом, а затем бронхитом и колитом. Эта болезнь требовала продолжительного лечения и отдыха. В настоящее время он заканчивает лечение. Он останется на юге до конца марта, после чего вернется в Варшаву. Все правительство настаивало на том, чтобы ему предоставить продолжительный отпуск. Свое пребывание на юге Бек использовал для многочисленных бесед с Иденом, с которым его связывают дружеские отношения. Он вызвал к себе польских послов в Париже, Риме, Лондоне и Вене, а также представителя в Женеве. В настоящее время Бек придает наибольшее значение сотрудничеству с Англией, в частности в отношении проблемы европейского равновесия (Польша — Прибалтика — Придунайский бассейн), реформы Лиги Наций и вступления в нее Германии и Италии, а также окончательного урегулирования данцигского вопроса.
На основании бесед с Иденом он пришел к выводу, что Англия, пользуясь в качестве ширмы оживлением экономических отношений (с нажимом на Францию), будет стремиться найти «модус вивенди» с Германией, рассматривая ее ввод в состав Лиги Наций как гарантию того, что она будет более связана. Иден считает, что теперь, когда Англия довооружается, ей нечего бояться Германии и она может себе позволить «купить западно-европейское соглашение». Он еще не уточняет формулировки этого соглашения. Он надеется, что уже в апреля переговоры на эту тему значительно продвинутся вперед. Он предполагает предварительно подготовить для них почву совместно с Францией и Бельгией. Вопрос реформы Лиги Наций он намерен поставить в порядок дня только после осенней сессии Лиги Наций. Он опасается,
Иден обещал Беку свою поддержку в вопросе участия Польши в западноевропейском соглашении, а также в вопросе обеспечения ее сырьем. Взамен этого он надеется на поддержку Бека в вопросе реформы Лиги Наций. Он обещал также оказать нажим на Литву, чтобы склонить ее наладить нормальные дипломатические отношения с Польшей, так как отсутствие таковых он считает угрожающей миру аномалией. Соответствующие инструкции английскому посольству он должен был послать сейчас же по возвращении в Лондон. Что касается Германии, то Иден придерживается мнения, что она в экономическом отношении находится в критическом положении. Это обстоятельство, наряду с вооружениями Англии и экономическими предложениями с ее стороны, должно склонить Германию к уступкам. Германский четырехлетний хозяйственный план Иден считает шарлатанством и шантажом.
Бек в мае собирается поехать в Лондон на коронацию и надеется, что там ему удастся повести дальнейшие переговоры.
В настоящее время Бек текущими делами совершенно не занимается, и поэтому рассмотрение большинства этих дел откладывается до его приезда. Последние распоряжения Бека касались:
1. Усиления пропагандистской акции по отношению к Литве, прежде всего в прессе, с целью показать, что Польша готова установить нормальные отношения с Литвой на базе пакта о ненападении и признания суверенитета Литвы, и если эта нормализация отношений, необходимая для обеспечения мира, еще не осуществлена, то только по вине Литвы, которая медлит с ответом и этим затягивает дело. Если со стороны Литвы в течение 2-х месяцев не будет дан положительный ответ, тогда опять придется прибегнуть к нажиму. Польша не согласится на частичную нормализацию отношений (консульские и экономические отношения), а будет требовать установления нормальных дипломатических отношений. Польша не допускает оговорок в том смысле, что, в случае установления дипломатических отношений, Литве предоставляется право внести одностороннюю декларацию о том, что она продолжает считать неразрешенными спорные вопросы, существующие между Польшей и Литвой. В случае, если Литва будет и в дальнейшем медлить с ответом, с польской стороны будет оказан одновременно дипломатический и административный нажим.
2. В отношении Чехословакии он дал указание внести в сейм известную декларацию, а во взаимных отношениях — по-прежнему соблюдать сдержанность, воздерживаясь, однако, принимая во внимание Румынию, от более резкого тона.
3. По отношению к СССР он дал указание повторить предложение о заключении авиационного соглашения (линия Москва — Варшава) и договора о товарообороте на один год, а если удастся, то и на два года. Он ставит в зависимость от результатов этих переговоров свою окончательную позицию в вопросе экстерриториальности торгпредства в Варшаве. (Он не хотел согласиться, чтобы не давать торгпредству таких же прав, какими пользуются посольства и консульства.) Что касается прессы, то в вопросах коммунизма он поручил предоставить полную инициативу премьер-министру, Министерству внутренних дел, генеральному инспектору армии и главштабу; а что касается СССР, то он дал указание и впредь придерживаться такого же тона, как и советская пресса по отношению к Польше, не вдаваясь с ней в полемику и избегая личных нападок. Он запретил также вмешиваться в деятельность газеты «Польска Зброна», которая как военный орган руководствуется указаниями самого Рыдз-Смиглы (руководство Смиглы этой газетой осуществляется обычно через начальника главштаба, через полк. Стржелецкого или Венду).
В вопросах, касающихся общей политики по отношению к СССР, Бек не дал никаких инструкций, ставя их в зависимость от предстоящих в Лондоне бесед с комиссаром Литвиновым во время коронации.
Что касается визита Холсти в Москву, то Бек высказал убеждение, что он приведет к нормализации отношений между СССР и Финляндией, но ничего больше не даст, так как, по его мнению, только эту цель поставил перед собою Холсти; финская общественность не согласится ни на какие новые обязательства Финляндии по отношению к СССР, а кроме того, их не допустят Швеция и другие скандинавские страны, которые, как он выразился, «ведут политику равновесия, а не народного фронта и выдвигают против СССР те же оговорки, как и против Германии». Он жаловался «на антипольскую акцию советских представителей в Лиге Наций в данцигском вопросе». Он неоднократно повторял, что «главным препятствием к установлению нормальных отношений между Литвой и Польшей являются сдерживающие советские влияния в Ковно; это в конце концов только ослабляет силу сопротивления Литвы по отношению к Германии и является причиной того, что Литва с каждым днем все больше теряет почву под ногами в вопросе Мемеля (Клайпеды)». По мнению Бека, Мемель можно было бы отстоять только путем нормализации отношений с Польшей; улучшить его положение мог бы только экспорт товаров из Польши, что без нормальных отношений невозможно. Он сказал: «Мне непонятно, как эти литовские болваны этого не понимают, им ничего нельзя объяснить»; «Единственной правильной политикой Литвы может быть только политика равновесия с некоторой моральной опорой в Прибалтике и Скандинавии».