Секреты прошлого
Шрифт:
— К счастью, мой муж далек от искусства. Я не хотела, чтобы он знал. Мне важен наш брак. Я люблю мужа, пойми. И всегда любила.
— Но если ты его любила, что же было между нами?
Этот вопрос Кристи задавала себе не раз, просыпаясь ночами после жарких, страстных снов о художнике, мучительно искала ответ, но не находила. Как можно любить одного Джеймса, обожать своих сыновей, но почти пожертвовать ими ради сомнительного романа с таинственным художником, о котором она совсем ничего не знала? Ответа на этот вопрос не было, как не было ответа на вопрос, почему идет дождь
Просто так сложилось… да, так сложилось.
— Говорят, женщины моногамны, — печально сказала Кристи. — Но либо это неправда, либо я отношусь к исключениям. Я люблю Джеймса, но я люблю и тебя. Ты открыл другую меня, открыл Кристи, которой нечего терять, которая способна бросить все ради страсти. Но выбор между Джеймсом и тобой… был слишком нелегким. Ведь у меня уже тогда были дети, а это склонило чашу весов в сторону Джеймса. Я выбрала семью, и не жалею об этом. Пойми, я пришла не для того, чтобы ранить тебя или обижать. Да ведь и ты знал не всю Кристи, а лишь ее темную сторону.
Ей хотелось объяснить, как трудно было уйти, как трудно было жить дальше, словно ничего не случилось. Она сделала выбор, но он дался ей дорогой ценой: всю дальнейшую жизнь образ Кэри Воленского был рядом, не покидая ни на миг.
Кристи смотрела ему в лицо, пытаясь свыкнуться с мыслью, что больше его не будет в ее жизни, что вот-вот она простится со своим личным адом, освободит свою душу. Наверное, на месте воспоминаний о Кэри останется черная, зияющая яма, но это лучше, чем вечные сомнения, отравляющие существование, и неизбывный страх, что правда выплывет наружу.
— Если бы жизнь можно было разделить надвое вдоль и пойти двумя дорогами одновременно, по одной из них я шла бы вместе с тобой, — сказала Кристи.
Она пересела ближе к нему, больше не чувствуя страха при мысли, что может случайно соприкоснуться с ним руками. Магнетизм Кэри Воленского больше не был для нее проклятием. Да и Кэри не стал бы мучить свою Темную Леди, пытаясь вновь и вновь соблазнить. Их странный роман длиной в двадцать пять лет подходил к концу.
Кристи накрыла ладонью руку Кэри и удивилась, что его кожа вовсе не кажется ей горячей, как расплавленное олово, а через кожу не переходят электрические токи. Кожа была просто тонкой и сухой, как бумага, словно Кристи коснулась руки старика. Да он и был уже почти старик, пусть и по-прежнему весьма привлекательный внешне.
— Мне так жаль, Кэри, что ты столько лет жил иллюзией, будто у нас есть будущее. Я и сама жила в мучениях, но никогда не думала о продолжении нашего странного романа. Каждый раз, вспоминая о нас, я испытывала угрызения совести, а вовсе не восторг и желание все повторить, как тебе могло казаться. Я сполна расплатилась за все и хочу забыть о том, что между нами было, Кэри. Я хочу жить свободно, пойми.
Он коснулся рукой ее лица, и Кристи закрыла глаза. Его пальцы проследили линию бровей, скул, дотронулись до век и губ, до подбородка, как когда-то, годы назад, когда она едва не кричала от желания.
— Ты все так же прекрасна, Кристи, — с тоской сказал Кэри. — Возраст не имеет власти над твоей красотой, потому что дело не только
— Почему ты так странно говоришь — «в последний раз»? — встревоженно спросила Кристи. — В этом есть какая-то фатальность…
И внезапно, с шоком и ужасом, она прозрела.
— Ты же видишь сама, цыганка, — усмехнулся Кэри. — Я болен, и я умираю. Мне нельзя пить, мне нельзя волноваться. Врачи запретили мне летать самолетом, но я все равно полетел. Если бы не лекарства, я давно был бы мертв, медицина шагнула вперед. Но и она бессильна отменить приговор природы.
Кристи не хотела знать, от чего именно он умирает.
— Сколько тебе осталось?
— Несколько месяцев. Надеюсь, что у меня есть в запасе полгода, но я могу и ошибаться. — Кэри грустно улыбнулся. — Я приехал не для того, чтобы внести смуту в твою жизнь. Я приехал попрощаться.
— Ой, Кэри. — Кристи крепко сжала пальцы, касавшиеся ее лица. — Ведь ты был счастлив? Ты прожил хорошую жизнь?
— Да. Пожалуй, да. У меня ведь была ты. Даже когда мы разошлись в разные стороны, ты осталась со мной. Ты вдохновляла меня в моем творчестве, а воспоминания о тебе согревали мои дни. Ты так много дала мне.
— Ты тоже дал мне немало. Благодаря тебе я поняла, что во мне есть страсть, о которой я не подозревала. Благодаря тебе я поняла, что дорожу своей семьей, — честно призналась Кристи. — Быть может, эти слова ранили тебя, но я все равно благодарна тебе. Я хотела забыть тебя, но, боюсь, уже не смогу…
Некоторое время они смотрели друг на друга, затем Кэри отвел взгляд.
— Хорошо, что мы смогли проститься, — сказал он уже совсем другим, официальным, тоном.
Внезапно Кристи порывисто обняла его. Под хорошо скроенным пиджаком тело Кэри было худощавым и хрупким. Кристи чувствовала приближение его смерти. В запасе у Кэри не было полугода. У него не было и пары месяцев, она знала это. Наверное, он и сам это чувствовал.
— Не надо жалости, — сказал он и запечатлел на ее лбу прохладный поцелуй. — Не жалей меня. Я хочу, чтобы ты запомнила меня таким, каким я был раньше.
— Понимаю. — Кристи встала.
— У меня есть для тебя подарок. Возможно, ты никому не сможешь им похвалиться, но он будет дорог тебе, я уверен. — Кэри вытащил из-за кресла старую коробку, потертую, словно ее долго возили с собой в разных поездках, прежде чем решились вручить. — Портье поможет тебе донести коробку до машины. Прощай, Кристи. — Он отвернулся, вставая, слишком поздно, и Кристи успела увидеть слезы в его глазах. Кэри вышел из комнаты в ту же дверь, в которую вошел.