Секреты прошлого
Шрифт:
Особняк на Харрингтон-роу оказался огромной постройкой в викторианском стиле, с палевыми стенами и полами, великолепно подходящими для любителей украшать жилище картинами и скульптурами. Правда, для шумных вечеринок дом подходил едва ли, но это не заботило хозяев. Кристи чувствовала себя старой в окружении друзей Эйны, которые пританцовывали под музыку и шумно общались. Эйна сделала неудачную попытку вытащить сестру на импровизированный танцпол.
Джеймс все еще почти не разговаривал с Кристи и позволил
Кристи чувствовала себя покинутой и никому не нужной до тех пор, пока чья-то рука не схватила ее под локоть и не потянула через огромную кухню в коридор, затем через три лестничных пролета наверх, в просторную мансардную комнату, украшенную картинами.
— Здесь хозяин хранит свои сокровища, — с усмешкой сказал Кэри, не выпуская ладони Кристи. — Самые ценные картины, гордость коллекции. Кстати, среди них две мои.
Они были одни, стояли рядом, соприкасаясь плечами, и хотя разум Кристи велел ей убираться прочь, она не могла сделать ни шагу. Она обожала Эйну и искренне любила мужа, но даже серьезные обязательства перед близкими людьми оказались бессильны перед той волной желания, которая овладела Кристи. Ей казалось, что если Кэри Воленский не прижмется к ней всем телом немедленно, она просто сойдет с ума и лишится чувств. Кристи даже дышать боялась, опасаясь, что из горла вырвется животный хрип.
— Ты тоже это чувствуешь? — негромко сказал Кэри. Он смотрел на пальцы Кристи, зажатые в его руке, изучал форму ногтей, касался другой рукой ладони, словно пытался прочесть по линиям судьбу. — Я знаю, ты чувствуешь. Безумие какое-то…
— Ничего я не чувствую, — сказала Кристи чужим голосом. — Я замужем. — Как если бы замужество было талисманом, способным уберечь от беды!
Кэри по-прежнему гладил ее пальцы.
— Значит, брак уберегает от греховных желаний? Но разве это так?
— Для католиков брак священен. — Кристи хотела бы, чтобы в ее голосе было больше твердости. — Я придерживаюсь принципов моногамии.
— Моногамию придумали мужчины, чтобы удержать женщин в узде. Сами они редко следуют собственным правилам. Нельзя прожить всю жизнь, храня верность единственному человеку.
— Думаю, можно, — возразила Кристи и даже сделала слабую попытку отнять руку. — Я люблю мужа, верите вы в это или нет! — Это была правда, но за ней нельзя было спрятать главное: Кристи трясло от малейшего прикосновения пальцев Воленского.
Если она искренне любит мужа, откуда это мощное влечение к другому мужчине? Откуда это предательское дрожание коленей, этот ком в горле?
Кристи чувствовала: стоит художнику сделать хотя бы один шаг, и она тотчас отдастся ему, прямо среди дорогих картин, на чужой вечеринке.
Однако Кэри выпустил ее руку и отступил, глядя теперь ей в лицо.
— Я позволю тебе уйти, раз так, — мягко улыбаясь, сказал он. — Но сначала дай мне коснуться твоего лица. Мне нужно
Должно быть, сияющие глаза Кристи ответили «да», хотя с губ не сорвалось ни звука. Ладони художника легли ей на щеки, пальцы принялись гладить высокие скулы, скользить вдоль подбородка, трогали мягкие губы, послушно приоткрывавшиеся в ответ.
Кристи не двигалась до тех пор, пока пальцы Кэри не скользнули по ее зубам. Сама того не ожидая, она довольно сильно прикусила их, словно делая предупреждение.
— Ты вовсе не овечка, а львица, — сказал он с усмешкой.
Кристи разжала зубы и чуть отстранилась.
— Замужняя львица, — уточнила она. — Мне пора, мистер Воленский. Рада была знакомству.
И она ринулась прочь, к лестнице.
— И это все? — крикнул вслед художник.
— Все, — бросила Кристи через плечо.
Оказавшись на кухне, она налила себе стакан холодной воды и залпом осушила его, надеясь, что вскоре перестанут пылать щеки, которых касались руки Воленского.
Вернувшись в главный зал, Кристи поискала Джеймса. Он все еще сидел на банкетке у окна и смеялся над чужой шуткой.
Кристи несколько минут стояла в отдалении и смотрела на человека, с которым ее столько связывало. У них с Джеймсом были общие дети, крепкая семья и стабильные отношения. Почему, почему демонический Кэри Воленский заслонил собой светлый образ мужа? И почему мужчина, который вызывал такие яркие эмоции, страсть, о какой Кристи мечтала лет пятнадцать назад, появился в ее жизни так поздно, когда место в сердце давно занято?
В такси, по дороге домой, Кристи крепко держала мужа за руку. Она не собиралась давать Кэри Воленскому шанс. Любовь к Джеймсу должна была победить неразумную, пагубную тягу к польскому художнику.
Джеймс очень устал и рухнул в постель, едва ушла няня. Кристи задержалась на кухне, чтобы помыть посуду. Она была так возбуждена произошедшим, что незаметно помыла и плиту с духовкой, а затем принялась скрести раковину. Сообразив, что энергия бьет через край, Кристи решила пустить ее в полезное русло и приготовила яблочный пирог, обожаемый мужем. Обычно она чистила яблоки наспех, да и тесто месила миксером, а не последовательно сбивала вместе ингредиенты венчиком, но в этот раз пекла его с особой любовью и нежностью, словно пытаясь замолить грехи.
По пути в спальню Кристи заметила горку стираных детских вещей и схватилась за утюг. Гладила она тоже тщательно, аккуратно отутюживая каждый крохотный кармашек и рукавчик. Но и эта физическая нагрузка не помогала забыть о Кэри Воленском.
Кристи чувствовала его ладони на своей груди и бедрах, его сильное, гибкое тело прижималось к ней, губы впивались в губы. Ощущения были настолько реалистичными, словно все происходило наяву.
Что бы она ни делала, чем бы ни занималась, все было тщетно. Кристи Девлин не могла противиться проклятому желанию заняться с Кэри Воленским самым безумным сексом в своей жизни.