Секреты
Шрифт:
– Темная магия забирает много силы и зачастую подразумевает использование большого ее количества, - объяснял Драко.
– Обычно Темную магию используют для весьма низких целей и стараются при этом тем или иным способом вытянуть силу из других. И намерение тут имеет значение. Но магия всегда остается магией. Она по своей сути не бывает ни злой, ни доброй. Смотря как ее использовать.
– Ну, с этим я уже разобрался, - согласился Гарри.
– Как раз на эту тему мы спорили с Гермионой.
Драко скривился в гримасе, но воздержался от уничижительных комментариев.
–
– Хорошо, - сказал Гарри, - но как все это относится к тому, что я должен буду сделать сейчас?
Он действительно понял из услышанного все, но не думал, что ему нужно досконально разобраться в вопросе прямо сейчас. Ему просто надо было выяснить, что он должен сделать, чтобы добраться до окаянной чаши и, наконец, отправиться домой.
Ему ответил Ремус.
– Заклинание, которое ты должен применить, не требует ни исключительной ненависти, ни злости, в отличие от Круциатуса. Оно потребует от тебя максимальной концентрации энергии и магической силы. Драко ведь помогал тебе с Окклюменцией? Думаю, что те упражнения, которые ты делал тогда, и сейчас помогут тебе сосредоточиться.
Ремус и Драко критически оглядели Поттера.
– А ты уверен, что тебе нужно именно это заклинание?
– спросил Люпин.
– Я пока еще даже не знаю, что это за заклинание, - напомнил ему Гарри.
– Но если Гермиона сказала, что это именно оно, то да, я уверен.
– А она сказала мне, что узнала его от тебя, - подозрительно сказал оборотень.
А я от Волдеморта, - подумал Гарри.
– Я уверен, что это правильное заклинание, - сказал он вслух с мрачной решимостью. Он не знал, что на его лице появилось выражение крайнего удовлетворения, но увидел, что у Ремуса и Драко, смотревших на него, слегка распахнулись глаза.
– Откуда ты узнал, что это правильное заклинание?
– требовательно спросил Малфой.
– От Волдеморта, - ответил Поттер. Драко нахмурился, решив, что бойфренд ерничает, хотя это было почти правдой.
– Давай сойдемся на этом. Мне надоело тут находиться.
– Ладно, Поттер, - скомандовал Драко.
– Тогда самое время использовать ту силу, которой, я точно знаю, ты обладаешь.
Гарри настороженно посмотрел на него, но кивнул.
Блондин повторил с ним пару упражнений на медитацию, которые они делали раньше. Гарри решил, что задания стандартные и простые. Но когда Малфой проверял, насколько он сконцентрировался перед изучением нового заклинания, оказалось, что все не так легко и просто.
Драко нацелился палочкой на ближайший валун и произнес:
– Контундо!
Поттер часто заморгал, когда камень рассыпался в прах.
– Оно используется, чтобы разбить или уничтожить что-нибудь, - будничным тоном пояснил Малфой.
– Его можно применять и к крупным объектам, но учиться мы будем на этих камнях.
Он показал на еще один валун и приказал:
– Сконцентрируйся и брось заклинание.
Гарри посмотрел на Ремуса,
– Контундо!
Он не знал, гордиться ему или нет, когда камень рассыпался, как и тот, что уничтожил Драко. Он оглянулся и увидел, что бойфренд смотрит на него со страхом.
– Что?
– спросил гриффиндорец.
– Я что-то сделал не так?
– Нет, - сдавленным голосом ответил Малфой.
– Ты все сделал замечательно, точно так, как я тебе говорил. Просто мне когда-то потребовалась уйма времени, чтобы выучить это заклинание.
– Ну, когда Волдеморт решит перенести в тебя часть своей силы, ты тоже будешь выполнять заклинания с первого раза, - пробормотал Гарри.
По тому, как Ремус и Драко в шоке открыли рты, Поттер понял, что сказал им то, о чем должен был молчать. Ему становилось довольно сложно сдерживаться, чтобы не рассказать им все. Учитывая то, что они делали, можно было предположить, что им было известно о хоркруксах. Они просто не знали, что чаша и была хоркруксом. А еще они не знали о пророчестве и о найденных Гарри доказательствах, что Волдеморт отметил его, как равного.
– Гарри, - помедлив, сказал Ремус.
– В твоих устах это прозвучало довольно язвительно, но я склонен думать, что эти слова имеют буквальное значение.
Поттер потянулся, чтобы потереть виски, и поморщился, когда движение отозвалось болью в левом запястье. Взглянув на руку, он с удовлетворением заметил, что повязка, судя по всему, была зачарована, чтобы раздаваться по мере увеличения опухоли. Опухоль сейчас явно стала больше, но повязку не меняли, а кровообращение, тем не менее, не было нарушено. Юноша вспомнил, как в детстве растянул лодыжку, когда удирал от Дадли. Он научился перевязывать себя сам и стал в этом деле специалистом, потому что ему приходилось делать это постоянно. Этот вариант был намного лучше.
– Рука болит?
– спросил Драко.
– Не очень, - честно ответил Поттер.
– Болеутоляющее зелье еще действует. Просто я восхищаюсь работой Ремуса, пытаясь уклониться от ответов на ваши вопросы.
Блондин фыркнул, но казалось, что он пытается сдержать удивленный смех.
Губы Гарри изогнулись в легкой усмешке, он дернул правым плечом.
– За последние два дня я узнал много всякой гадости. Думаю, ты должен знать, что твой бойфренд даже более ненормальный, чем ты мог предположить. Но я не собираюсь отвечать на твои вопросы здесь и сейчас.
Драко нахмурился.
– Не срывай на мне свое отвратительное настроение, - огрызнулся он.
– И кроме меня никто не может обзывать тебя, придурок.
Гарри закатил глаза.
– Конечно, это многое объясняет, - саркастически произнес он.
Потом он заметил, что Ремус сдавил пальцами переносицу, жутко напомнив при этом Северуса.
– Мальчики, спорить будем потом, когда Гарри покончит со своим делом, и мы снова будем в безопасности, - устало сказал оборотень.
– И когда Северус сможет выслушать вас, чтобы мы могли толком во всем разобраться, - добавил он, пробормотав это больше для себя, чем для Гарри и Драко.