Секреты
Шрифт:
Глава 16
Арания
— Ты можешь переодеться во что-нибудь более удобное, если хочешь, — сказал Стерлинг после того, как я отправила сообщения.
Могу.
Да пошёл он.
Откинувшись назад, я скрестила ноги в коленях, покачала босоножкой на высоком каблуке и устроилась на мягком сиденье. Вцепившись руками в подлокотники большого плюшевого кресла,
— Спасибо за разрешение. В этом нет необходимости. Я буду носить все, что захочу, когда захочу.
Его ухмылка стала шире, а одна бровь приподнялась.
Хмыкнув, я бунтарски сложила руки на груди, как ребенок, которым он велел мне не быть. Я прекрасно понимала, что, сидя здесь в одежде, которую он велел мне надеть, только что приняв душ и чертовски подготовившись, мои слова содержали меньше смысла, чем лодка с дырами, погружающаяся в глубины озера Мичиган.
Через несколько минут он заговорил:
— Я не ожидал, что ты это сделаешь.
— Что сделаю? Сяду в самолет?
Потому что я не раз пожалела о своем решении.
Его прежнее выражение силы сменилось чем — то другим — возможно, попыткой понять? Может, я слишком много в этом читаю.
— Нет, — сказал он. — Я знал, что ты это сделаешь. Я говорил тебе. Я знаю твою слабость.
— Да, так ты сказал. Мне не все равно. Мне не плевать на других людей. Как это ужасно с моей стороны.
— Это не единственная твоя слабость, но это единственная, которую я могу сейчас использовать.
Я выпрямилась и нарочно повернулась к ряду окон по другую сторону самолета от мистера Спарроу. Вид на светло-голубое небо исчез, сменившись темнотой. Я задумалась о времени дня и ночи. Я была в полной растерянности. Как и многие другие вещи, единственный ответ, который я получу, будет от высокомерного мужчины напротив. После короткого разговора с Винни и Луизой мой телефон был надежно спрятан у Патрика, по крайней мере мне так сказали. Так как я не думала, что он подойдет к красному платью и, скорее всего, дорогим украшениям, мои часы тоже были спрятаны в ручную кладь. Это означало, что единственным мерилом времени для меня была продолжительность полета. С тех пор как Стерлинг материализовался и изменил место нашего назначения, я потеряла всякое представление обо всем на свете.
— Не думал, — продолжал он, привлекая мое внимание к себе, — Что ты наденешь то, что было в подарочной коробке.
Я склонила голову набок.
— Возможно, я тоже изучаю твои слабости.
Его ухмылка превратилась в самоуверенную улыбку.
— Будь осторожна, Арания. У меня их нет. Были могущественные люди, которые думали иначе. Их уже нет в живых, чтобы проверить свои теории.
— Я буду иметь это в виду.
Он встал и направился в мою сторону. Хотя каждый голос в моей голове говорил мне отвернуться, я не могла. Несмотря на его рост, в пределах самолета он не проявлял никакой неловкости. Я предположила, что его местонахождение не имеет значения. Во всех ситуациях Стерлинг Спарроу двигался как лев: величественный, гордый и, главное, сильный. Он был царем зверей, и каждый в его владениях был либо крестьянином, явившимся исполнить его приказ, либо добычей, ожидающей, чтобы ее сожрали.
Когда он остановился передо
Я не добыча, придурок. Если я твоя, как ты сказал, то я львица.
— Было бы неплохо, если бы ты это сделала, — предложил он.
Теперь была моя очередь ухмыляться.
— Я и не подозревала, что недвижимость — это такой беспощадный бизнес. Кроме того, мне кажется, что если бы моя смерть была твоей целью, а ты сам сказал, что наблюдал за мной в течение некоторого времени, то моя кончина уже произошла бы.
— Если бы это было моей целью, я бы так и сделал.
Он присел на корточки передо мной, когда его большая рука коснулась моей открытой лодыжки, искрясь жаром, когда она переместилась под подол платья, обнажая мое колено. Его глаза встретились с моими.
— Моя цель достигнута. Так всегда бывает. Я не проваливаюсь. — Он пожал широкими плечами, и его ухмылка стала то ли хитрой, то ли зловещей — я еще не до конца разобралась в нем. — Однако также разумно иметь в виду, что цели могут меняться. Его хватка на моем колене усилилась. — Я также предпочитаю знать, что, когда я даю указания, они выполняются — полностью. Всё то время, что мы были вместе в этой каюте, я не мог не задаться вопросом, выполнила ли ты их.
— Выполнила что?
— Скажи, что ты сделала все, как я сказал.
— Перестань говорить загадками. Ты много чего наговорил. О чем ты спрашиваешь?
— Ты надела все из коробки?
Встав, он протянул мне руку, призывая тоже встать.
Тепло, исходившее от нашей связи, затопило мое сердце, когда я поднялась на ноги. Мои каблуки задрожали, я вспомнила, что добавила к этому наряду.
Как бархат, двигающийся не в ту сторону, его глубокий голос потрепал мои нервы, когда он медленно покачал головой, отступил назад и оценил все вокруг меня.
— Советую вам избегать играть в покер, — сказал он с намеком на веселье.
— Да будет тебе известно, что я преуспеваю в покере. Розыгрыш пяти карт — это моя игра.
Его смешок заполнил каюту.
— Значит, твои противники были дилетантами. Хотя у тебя одна жизнь, ты не умеешь хранить секреты. Вот почему до сих пор ты была избавлена от правды. В этом случае тело выдает тебя.
Я старалась не думать о том, что он знал о моей жизни.
Когда дело дошло до здесь и сейчас, он был прав. Мое проклятое тело было предателем. Мы с ним больше не разговаривали. Как бы ни бесил и ни был высокомерен этот человек, в его присутствии мое тело превратилось в поток энергии — большая ее часть теперь располагалась у меня между ног.
— У тебя щеки розовеют, — сказал он. — Ноги ватные, и дыхание изменилось. Я мог бы продолжить говорить о твоих затвердевших сосках и мокрой киске, но сейчас я планирую узнать, что заставило тебя так реагировать.
Я наклонила голову из стороны в сторону, давая ему возможность рассмотреть каждое ухо.
— Серьги с кубическим цирконием на месте.
— Три с половиной карата в серьге. Обычный разрез с почти идеальной четкостью. Я никогда не соглашаюсь на имитацию.
Черт побери.