Секреты
Шрифт:
Она легла на спину и протянула к нему руки. Майкл посмотрел на нее и улыбнулся, потому что она была такая красивая. Розовые от солнца щеки, развевающиеся от ветра волосы и глаза почти янтарного цвета. Сегодня большинство девушек, казалось, сходили с ума от искусственной красоты, насаждаемой Голливудом. Они завивали волосы, выщипывали брови, чтобы придать лицу постоянно удивленный вид, и часто красились так сильно, что выглядели старше своих лет. Но Адель носила волосы распущенными, когда была не на дежурстве, и они так развевались и сияли, что хотелось их потрогать. Она не пудрила
— Ты меня любишь? — спросил он, наклонившись и приближая к ней лицо.
— Конечно, — прощебетала она, и ее длинные ресницы затрепетали.
— Тогда скажи это.
— Я люблю тебя, Майкл, — сказала она мягко и слегка застенчиво.
— Насколько ты мне доверяешь?
Она нахмурилась.
— Клянусь жизнью. Этого достаточно?
— Тогда ты наверняка можешь мне рассказать, что случилось в «Пихтах», правда?
— Ничего не случилось, мне просто там не нравилось.
— Ты мне лжешь, — сказал он твердо. — А сейчас расскажи правду. Если не расскажешь, это будет стоять между нами всю нашу жизнь.
Он по глазам видел, что происходит у нее в голове. Взгляд, сказавший, что она хочет раскрыть тайну, но не решается. Потом глаза слегка сузились, будто она пыталась придумать что-нибудь достоверное, чтобы всучить ему вместо правды.
— Я припомнил все, что произошло в тот день в январе на болотах, — сказал он. — И пытался понять, что же такое произошло, что вдруг тебя так расстроило. И потом я вспомнил. Я дотронулся до твоей груди.
В ее глазах возник страх, и он сразу понял, что мучившие его по ночам предположения оказались правильными. Днем он мог отмахнуться от них — в конце концов, она была медсестра и могла говорить о функциях человеческого тела без смущения, она не нервничала и не смущалась. И все же она всегда останавливала его, когда поцелуи становились слишком страстными. Она не прижималась к нему всем телом, как это делали другие девушки, с которыми он встречался.
— Это заставило тебя вспомнить мужчину, который обидел тебя в «Пихтах», не так ли? — спросил он и почувствовал, как у него на глаза наворачиваются слезы, потому что мысль об этом была для него невыносима.
— Да, — выдохнула она. — Но не спрашивай меня больше об этом.
Майкл лег рядом с ней и притянул ее в свои объятия, устроив ее голову у себя на плече.
— Я не прошу тебя ни о чем больше, — сказал он мягко. — Ты просто расскажи мне, что случилось.
— Я не могу, — сказала она и затряслась в его руках от плача.
— Я хочу жениться на тебе, Адель. И хочу, чтобы мы были вместе навсегда и чтобы у нас были дети. Как же мы сможем это сделать, если между нами постоянно будет стоять призрак прошлого?
Он подождал несколько секунд, прежде чем продолжить.
— Твоя бабушка знает, правда? Ты, вероятно, рассказала ей, когда пришла? Она тогда была для тебя чужим человеком. А я тебе не чужой, мы знакомы с тобой уже пять лет. Ты не просто моя любимая, ты еще и лучший друг.
— Это был директор приюта, — вдруг выпалила она, закрывая лицо
И, едва начав, она быстро выложила все сразу, не отнимая рук от лица. Майкл не прервал ее ни разу, она просто рассказывала и рассказывала. Закончив, она долго рыдала у него на груди.
Майкл был в сильном шоке. Он не мог представить, как человек может сделать такое с подопечным ему ребенком. Но это объяснило многие черточки характера Адель. Когда он познакомился с ней, он с любопытством отметил, что у нее не было друзей, хотя она была милой девочкой. Он также считал ее зрелой не по годам, тем не менее она при этом не подпускала к себе близко.
Оглядываясь назад, Майкл убеждался, что полюбил ее с самого начала, потому что всегда думал о ней, но дальше дружбы отношения не зашли из-за такого ее поведения, его небольшого опыта с девушками и, конечно, обстоятельств. И все же ему сейчас было стыдно, что он поехал в Европу, потом в Оксфорд, беспечно наслаждаясь жизнью, летал на самолетах, пил с друзьями и даже встречался с другими девушками, пока она носила в себе эту тайну, Он позволил ей заниматься его матерью, что не только добавило к ее печальному опыту дурного обращения с ней, но и не позволяло ей получать удовольствие от жизни и вообще жить своей жизнью. А сейчас, ведя себя как психотерапевт-дилетант, он, вероятно, причинил ей еще больше боли.
— Я сделал только хуже? — прошептал он, чувствуя себя совершенно беспомощным от ее совсем расстроенного вида.
Она икнула между рыданиями.
— Я думала, что уже похоронила это. Я старалась не вспоминать об этом.
— И все вернулось, когда я дотронулся до тебя? — с дрожью в голосе произнес он. По его щекам тоже бежали слезы. — Мне так жаль, дорогая.
— Не нужно извиняться, — сказала она тихо. — Ты не мог этого знать. И я тоже не знала. Меня застало это врасплох, и я не знала, что с этим делать.
Она села, высморкалась и вытерла глаза. Потом повернулась к нему и попыталась улыбнуться.
— Держу пари, ты уже пожалел, что замучил меня, чтобы я рассказала.
— Да. Нет, я действительно не знаю, — сказал он грустно. — Полагаю, будет лучше, если между нами не будет тайн, но я теперь буду бояться снова до тебя дотронуться.
— Ты не должен бояться, — сказала она, взяв его руку в свою и целуя его пальцы. — Сейчас все по-другому, в тот раз это просто застало меня врасплох. Сейчас, когда я рассказала, все прошло.
Они сидели, держась за руки. День был такой ясный, что можно было рассмотреть поля на много миль вокруг. Они слышали, как под утесом прямо под ними разбивается море о скалы, слышали трепет крыльев чаек и их крики над головой. Солнце грело их головы, ветерок мягко ласкал лица, они сидели молча, и Майкл ощутил, что Адель была рада, что наконец смогла все рассказать.
— Ты чудо, Майкл, — сказала она вдруг, погладив его по щеке. — Такой терпеливый, такой понимающий. Если бы я знала, что мне будет так хорошо, когда я все выскажу, я бы сделала это давным-давно.