Секс и деньги. Как я жил, дышал, читал, писал, любил, ненавидел, мечтал и пил в мужском журнале

Дэпин Марк

Спустя год, когда я уже был главным редактором, «Ральф» брал интервью у Рода Портера (Реактивного), бывшего сотрудника викторианского отдела ограблений. В восьмидесятые Рид стучал Портеру на мельбурнских наркоторговцев. Рид сказал Портеру, что это он застрелил Сэмми Озеркама, и когда Портер понял, что это правда, то немедленно арестовал Рида. На это Рид ответил кипой юридически выверенных заявлений, обвинявших Портера и еще много кого в различных тяжких преступлениях, включая и продажу оружия, из которого был убит Озеркам. Портер признал, что показания

Рида погубили его карьеру.

«Ральф» предоставил Риду возможность ответить, но по его репликам стало совершенно очевидно, насколько сложно даже самому Риду отыскать правду во всех его историях. Журналист Дэйв Лорни спросил, был ли он информатором у полиции, на что Рид ответил:

– В те дни я был не в себе, о чем имею соответствующие медицинские документы. У меня обострилось психическое заболевание, ясно? А они хотели объяснить своему начальству, зачем им нужен безухий псих… Я неверно истолковал их слова, как будто они мне что-то разрешили – а это было плодом моего воображения. Но я доставил мистеру Портеру массу неприятностей.

Рид позвонил мне и сказал, что если мы планируем продолжать работать с ним, то было бы неплохо отстегнуть ему деньжат. В то же письмо он вложил несколько новых фотографий, которые мы могли бы использовать, если согласимся работать с ним дальше. Я отправил ему пару сотен долларов. Вышел фильм «Тесак», где Рида сыграл неподражаемый Эрик Бана, после чего известность прототипа главного героя многократно возросла.

На обложке книги «Тесак-2» были слова Рода Портера о первой части: «Она мне понравилась. Хотелось бы только, чтобы меня там не было». То же самое почувствовал я, когда вышел «Тесак-9». Рид писал о нашем вечере в стрип-клубе: «Марк Дэпин тогда неплохо оттянулся за мой счет – бесплатная еда, бесплатное бухло, а Шейн Фармер поставил весь клуб на уши ради этого парня». В каком-то смысле Тесак был прав, если забыть, что перед этим я выдал ему пятьсот долларов. «Не знаю, успел ли он получить там что-нибудь еще, – писал он дальше, – я ушел раньше, но ему определенно там понравилось. Держу пари, что если бы вы были редактором мужского журнала и владелец стрип-клуба лез бы из кожи вон, чтобы угодить вам, то и вы остались бы довольны». Что могла подумать обо всем этом Клэр?

Я не видел Рида до 2003 года, когда он стал выступать со своим шоу по кабакам, клубам и дискобарам. Тесак рассказывал свои любимые истории об отрубании пальцев, ему помогал приятель – бывший футболист Марк Джексон. Там же Рид устраивал аукцион и продавал сборники фотографий: «Рид в тюрьме», «Рид с Эриком Бана», «Турок Сэмми лежит в луже собственной крови», «Голова Турка Сэмми с пулевым отверстием между глаз». Еще он продавал мачете, купленные в ближайшем магазине домашней утвари, но с подписью «Тесак».

Я работал внештатным журналистом в «Сиднейском утреннем вестнике», когда мне снова выпал шанс взять интервью у Рида и Джексона. Я спросил Рида, зачем он соврал, что оставил меня со стриптизершами в том клубе. Тесак уже стал более спокойным, говорил уверенно и не торопясь.

В голосе появилась какая-то теплота, а смех больше не звучал как злорадный гогот над могилой, но ему не нравилось, когда его называли вруном.

Рид настаивал:

– Ты остался после меня, в одной руке у тебя была сигарета с марихуаной, в другой – шлюха.

Я бросил курить марихуану. Меня оклеветали.

– Никто тебя не оклеветал, – не согласился Рид. – Ты англичанин, ты работаешь в газете, клеветать на людей – это твое дело.

Когда выдавался удобный момент, Джексон встревал и отпускал фразочки вроде «Конечно, это было давно, теперь уже совсем другое дело». Тем временем Тесак продолжал развивать мысль о моих британских корнях:

– Приятно видеть, что у тебя немного отросли волосы, а то при последней нашей встрече страшно было смотреть на твою лысину. – Он поковырялся в носу и добавил: – Ты только что с самолета из Англии, так ведь?

– На самом деле из Сиднея.

– Ты прилетел к нам сюда, – продолжал Рид, – и вдруг оказалось, что у нас тут есть душ и мыло. «Ни хрена себе, – подумал ты, – и давно это у вас?»

– Никак не могу понять, – признался Джексон, – нравитесь вы ему или нет. Черт его знает.

– Тесак, расскажи мне немного о Джексоне.

– Он играет на прессе, как на скрипке, – усмехнулся Рид, – так же как и я все эти тринадцать лет. И ты все время думаешь об одном, точно?

– Ну сколько можно? – в один голос вздохнули Марки.

– Ты, как собака, возвращаешься, чтобы проверить свою отрыжку, – продолжал Рид, – тебе нужно снова прийти и лизнуть ее.

– Ладно, Тесак, я собака, тогда ты отрыжка.

– Точно, дружище. И все потому, что ты меня тогда не вычистил. Ты снова и снова приходишь на место преступления. Чем займемся теперь? Пойдем в стрип-клуб?

В третий раз за последние пять минут Джексон попытался немного разрядить обстановку:

– У нас всегда есть новая история для журналистов.

– Ты получил то, ради чего пришел, – заявил Тесак, – благодари Господа Бога, что мы дали тебе сегодня работенку. А теперь проваливай, пока снова не остался в одиночестве. И повежливей… Однажды мы опять можем тебе пригодиться, но только не сейчас. Именно поэтому ты сегодня так груб.

Миротворческие попытки Джексона стали какими-то неискренними:

– По крайней мере, ты не врешь. Жаль только, что хитришь и следишь, откуда ветер дует… Если не считать этого, ты мне понравился. По-моему, ты неплохой парень. И не обидчивый.

– А мне кажется, что он это все припомнит, так ведь? – спросил Рид.

– Мы не обидчивые, – сказал Джексон, судя по всему, имея в виду нас троих. – Мы тут много наговорили. И если ты напишешь что-нибудь обидное, то людям это будет неинтересно, потому что они все это уже слышали… Еще вопросы есть?

– Да. Это ты расцарапал ему лицо?

По всей правой щеке Рида шла лыжня из трех параллельных линий.

– Меня поцарапан медведь-коала из Хилесвильского заповедника.