Секс и ветер
Шрифт:
– Опять?
– Что?
– Ты можешь не пить? – он приподнялся на локте и посмотрел на часы. – В пять утра.
– Нет, - она обмакнула свои роскошные чувственные губы в аромат коньяка. Выдохнула. – С тобой, нет.
– Почему? – он почувствовал, как раздражение накатывает мягкими волнами. – Я тебя в чем-то не устраиваю?
– Только с тобой я поняла, что значит быть женщиной, - она встала с постели, потянувшись, как кошка. – Я в душ. Идешь со мной?
– Ты не ответила на мой вопрос, -
– Не пить в пять утра? – обернулась она. Ее спина, голая и такая изящная, притягивала его, возбуждая. – Ты хочешь быть отцом моих детей?
– Каких детей? – он встал с кровати, нашаривая часы. В голове крутились шальные мысли: «Зачем часы? Какие дети? Почему я? В сорок с лишним».
– Успокойся, - она открыла дверь в ванную комнату. – Ты – не мой герой.
– Я? – он смешно пытался попасть ногами в джинсы. – А кто же тогда? Твой Петя?
– Давай не будем о нем, - она поставила пустой бокал на столик. – Тем более, что там все кончено.
– Да, - он пытался застегнуть железные пуговицы на ширинке джинсов. – Не будем, о нем. Или будем?
– Нет, - она отставила пустой бокал. – Почему мне так нравятся твои руки?
– В смысле?
– Ну, когда ты упираешься ими в стену, - она присела на стеклянный стол. При этом, ее гладкая попа прижалась к холодному стеклу, растекаясь по его поверхности упругой похотью.
Он почувствовал, как что-то дикое просыпается внутри.
– А что ты говорила про детей?
– Я беременна.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, - она хлопнула дверью и включила воду.
Через час его привезли в реанимационное отделение Склифа. Три врача бились, пытаясь вдохнуть жизнь в его тело. Жизнь, упрямо, не хотела возвращаться. Да пошла она… Там же лучше! Все об этом знают, но просто боятся признаться себе…
– Драстииии, - он глупо поклонился ему.
– Привет, - ангел склонил голову в ответ.
– А чё, это и есть чистилище? – задорно, как ему казалось, спросил.
– Да, - коротко ответил тот.
– Гонишь, - он протянул руку ему навстречу, пытаясь потрогать.
– Пошел ты, - ангел усмехнулся, тряхнув перьями за спиной, не подав руки в ответ.
– Почему я здесь? – он глядел прямо в глаза.
– А ты не догнал? – ангел усмехнулся, скривив губы.
– Нет.
– Ты выполнил свое предназначение, - он сел на облако, достав из складок своей одежды сигарету. Оглянувшись по сторонам, прикурил и продолжил. – Всё просто. Твои дети.
– Какие дети?
– Такие, - выдохнув дым, продолжил. – Женька и Венька. Девочка и мальчик.
– А как же я?
– Скрипач не нужен, - ангел скупо улыбнулся. – Помнишь «Кин-дза-дза»?
ДОРОГИЕ
Вечер был теплым. Еще не таким, как в мае, но уже поздно-весенним. Можно было сидеть на согревшихся от солнца деревяшках скамеек, не боясь «застудиться по-женски», чем всегда пугала Вику бабушка.
– Девушка, здравствуйте, - от присевшего рядом молодого человека пахнуло весной, табаком и пивом. – Разрешите познакомиться?
– Вы военный? – Вика отложила книгу.
– Почему военный? – удивился тот.
– Ну, только военные говорят так вычурно: «Разрешите доложить, разрешите обратиться», - Вика улыбнулась. – Или не только?
– Не только, - тряхнул упрямыми ушами парень. – Я, например, не военный.
– А кто? – порыв ветра приподнял подол Викиного платья.
– Служу в органах, - молодой человек уставился на ее ноги. – Внутренних дел.
– То есть, ваше дело – торговать внутренними органами? – Вика одернула подол.
– Не-ет, - протянул тот сконфуженно. – Я служу в правоохранительных органах.
– Поня-ятно, - Вика поднялась со скамейки. –В полиции, значит, служите?
– Ага, - парень восторженно оглядывал высокую фигуру девушки.
– Не москвич, значит? – полуутвердила Вика.
– Не-а, - кивнул тот.
– Ладно, мне пора, - Вика положила книгу в сумочку. – Электричка ждать не будет. Понаехали тут из правоохранительных-левоохренительных.
– А что, - парень схватил ее за руку. – Если не москвич, то и не подхожу, значит?
– Не-а, - Вика тряхнула косой и вырвала руку. – Пусти!
– Минуточку! – молодой человек вытащил из кармана джинсов удостоверение. – Разрешите представиться, лейтенант Петренко. Предъявите, пожалуйста, документы и временную регистрацию.
ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ СЕМЁНА ПАЛЫЧА
Яичница уютно скворчала на толстой чугунной сковородке. Розовые пластинки сала аккуратно устроились на тарелке рядом с веточками зеленого лука. Квадраты черного, ароматно пахнущего хлеба, гордо выстроили небольшую башенку в плетеной корзинке на краю стола.
– Семён, садись, - бабушка ловко разложила яичницу по тарелкам. – Будем завтракать.
Сёма придвинул табуретку поближе к столу и, пыхтя, взобрался на нее.
– Умывался? – строго спросила бабушка.
Внук молча протянул розовые ладошки и открыл рот, в котором белели молочные зубы.
– Ба, - он принялся ковырять вилкой желток. – А у меня вчера еще один зуб вылез.
– Да ты что! – бабушка склонилась над ним. – Покажи.
Сёма охотно ткнул пальцем в маленький бугорок.