Секс как орудие убийства (Обольщение смерти)

Робертс Нора

– Можешь выкинуть тех, кому больше тридцати. Держу пари, что он моложе.

Рорк нажал несколько клавиш.

– Осталось восемь.

– Это уже лучше. Начнем с них. Выведи, пожалуй­ста, биографические данные всех тех, кто остался на четвертом экране.

– На это уйдет несколько минут, – сказал Рорк, и его губы переместились с шеи на подбородок Евы.

– У тебя нет права обольщать следователя в его слу­жебное время.

– У меня большой опыт по части нарушения зако­нов. – Рорк нашел ее губы и впился в них.

– Черт

побери, они опять лижутся!

В дверях стояла Мэвис Фристоун в ядовито-розовых высоких сапогах на четырехдюймовой платформе. Ее волосы, окрашенные в тон, торчали в разные стороны, словно разметанные взрывом. Подол платья, представ­лявшего собой водоворот голубого и розового, спускал­ся до самых сапог. В уголки рта Мэвис были вставлены бриллиантовые заклепки, отчего ее улыбка казалась еще более ослепительной.

Стоявшая за ее спиной Трина, волосы которой бы­ли собраны в эбеновый водопад высотой сантиметров в тридцать, фыркнула.

– Если это часть обязанностей копа, то я тоже не прочь получить значок!

Ева инстинктивно вцепилась в мускулистые плечи Рорка.

– Не бросай меня, – прошептала она. – Делай что хочешь, только не бросай!

– Крепись. Добрый вечер, леди.

– Леонардо подскочит позже. Пока он занят. Соммерсет сказал, что мы можем подняться. – Мэвис вплыла в комнату. – Ну, Даллас, держись! Сейчас мы за тебя возьмемся. У нас все с собой.

У Евы похолодело в животе.

– Убийцы…

– Ну, где мы расположимся? – спросила Трина, изучая Еву алчным взглядом, от которого крутому лей­тенанту полиции захотелось заплакать, как младенцу.

– В моем кабинете. Но учтите: это дело не личное, а официальное.

– Не имеет значения. – Трина выдула огромный пурпурный пузырь из жевательной резинки, а потом втянула его обратно. – Покажи мне, как ты хочешь выглядеть, и я это сделаю.

Оказавшись в своем кабинете, Ева вывела на стен­ной экран фотографию с удостоверения личности Сте­фани Финч и даже сумела не вскрикнуть, когда Трина обхватила ладонями ее щеки. Пальцы подруги заканчи­вались сапфировыми ногтями в дюйм длиной.

– Угу… Знаешь, использование губной помады в этом штате не считается преступлением. Тебе давно сле­довало попробовать.

– Я была занята.

– Ты всегда занята. И подаренным мной гелем для глаз тоже не пользуешься. У тебя что, нет двух минут в день? Хочешь, чтобы у тебя появились морщины и меш­ки под глазами? Урвала лучшего жениха во вселенной и собираешься заставить его любоваться на твои морщи­ны и мешки? Интересно, что ты будешь делать, если он бросит тебя ради женщины, которая находит время уха­живать за своим лицом?

– Убью его!

Трина расхохоталась.

– Неужели это легче, чем воспользоваться гелем? Мне нужна твоя фотография и разделенный экран, на который я могла бы вывести нужный тебе образ. Сначала я воспользуюсь кое-какими морфологическими про­граммами, а потом займусь твоим лицом.

– Конечно. – Ева, обрадованная отсрочкой испол­нения приговора, пошла

к компьютеру.

– Фрикадельки! Клево! – Мэвис схватила одну фри­кадельку с подноса, принесенного Соммерсетом. – Соммерсет, вы лапочка!

Лицо старого дворецкого преобразилось. Еву всегда удивляло, что от улыбки оно не разваливается на куски.

– Ешьте на здоровье. Если захотите что-нибудь еще, только дайте знать.

– Вы должны остаться и понаблюдать за этим. – Мэвис нанизала на вилку вторую фрикадельку. – Мы сейчас превратим Даллас в другого человека.

– Это будет ответом на мои молитвы, – чопорно произнес Соммерсет с улыбкой, тонкой и кислой, как ломтик лимона. – Но каким бы соблазнительным ни было данное зрелище, я вынужден вас оставить.

– Он ужасный хохмач, – сказала Мэвис, когда ста­рик вышел из комнаты.

– О да, он умеет выводить меня из себя… Вот твой образ, – сказала Ева Трине. – Располагайся, а мне нужно проверить кое-какие данные в другой комнате. Когда будешь готова, позовешь.

В кабинете Рорка ее ждала чашка кофе.

– На твоем месте я бы выпил что-нибудь покрепче, но решил, что ты предпочтешь кофе.

Ева подумала, что на самом деле стаканчик виски ей бы не помешал. Она занималась сразу тремя убийствами, каждое из которых заставляло ее вспомнить о собствен­ных мучениях.

– К сожалению, мне предстоит рискованная опе­рация. – Она сделала глоток кофе и повернулась к стенному экрану. – Давай посмотрим, с кем мы име­ем дело.

Она оперлась спиной о письменный стол Рорка и начала по очереди изучать портреты и биографические данные. Здесь были врачи, юристы, студенты, инжене­ры, – люди в основном преуспевающие и ни в чем пре­досудительном не замеченные. Ева обратила внимание на одного молодого человека без постоянного места ра­боты, который имел в прошлом небольшие проблемы с наркотиками.

– Не тунеядец, – пробормотала она себе под нос. – Но и не торчит на службе по восемь часов в день. Зани­мается своим хобби и в деньгах не нуждается. Скорее всего, работает по договорам…

Когда на экране появилось изображение, Ева подошла к нему вплотную и посмотрела в глаза Кевину Морано.

– Что-то знакомое… Да. Я знаю эти глаза. Кевин. Ах, так ты еще и Кевин… Ну-ка, ну-ка… Да, помню. В проекте принимала участие его мать. Отца нет. Она бы­ла специалистом по связям с общественностью. Теперь владеет собственной фирмой. Штаб-квартира в Лондо­не, филиалы в Нью-Йорке, Париже и Милане. Он един­ственный сын, родился через тринадцать месяцев после начала работ над проектом. Интересно. Очень интерес­но. Специалист по связям с общественностью подает иск о сексуальных преследованиях, но через шесть не­дель отзывает его и соглашается на то, чтобы отчеты были засекречены. А потом расторгает контракт, чтобы создать международную фирму. – Она оглянулась на Рорка. – Женщина, которая руководит собственной фирмой, занимающейся связями с общественностью, должна обладать определенным имиджем. Светская, опытная…