Секс-незнакомец по соседству
Шрифт:
— У нас с ним было много общего. Мы оба любили двоичные коды. Могли говорить о работе часами. Он после вуза устроил меня к себе. И не смотря на отношения с сестрой, сделал предложение именно мне. Учитывая, какой я была замухрышкой.
— Была?
— Не начинай, а? Была. Я юбок то никогда не носила. Слушала тяжёлый рок, а парням чаще всего давала по яйцам. Мама вечно называла меня пацанкой и говорила, что замуж я никогда не выйду, потому что парням нравятся такие, как Милена.
— Но ты ей доказала, что можешь и код взломать, и яйца мужика в кулак сжать.
— Да, — улыбнулась Лида и подняла голову. – Примерно так. Хотя
Черт, Мышка, ты так смотришь, что сейчас будет не только не до разговоров, но и фильм мы снова не досмотрим.
— Что? – чуть сильнее нажимаю на изгиб спины.
— Встреча с тобой научила меня ни о чем не жалеть. И…
— Не тяни, Мышка, я уже готов…
— И пользоваться моментом, — облизывает она губы, сама седлает меня и стягивает мой пуловер, оставаясь с обнажённой такой идеальной грудью. От которой все еще пахнет сладким кофе.
— Умная девочка, – приподнимаю один холмик и, не отрывая взгляда, касаюсь соска языком, обвожу по кругу, пока ее проворные пальчики справляются с моим ремнем на джинсах, затем с ширинкой. Ловко выуживая из боксеров нужный ей предмет. И, пока я ловко играюсь с ее грудью, делая соски все более твёрдыми, эта чаровница поглаживает головку большим пальчиком, мягко подготавливая меня к тому, что скоро нас с ней ждет.
С Лидой не хочется экспериментировать, с ней можно всю ночь просто смотреть друг на друга, легко трогая тело, потому что каждый раз с ней это словно плавание в океане, где тебя то и дело подкидывает на волнах, а иногда бьет о скалы так, что дух захватывает. И для этого не нужен анальный секс, но как же порой хочется взять ее без резинок, без каких-либо препятствий, ощутить каждую частицу ее нутра, ощутить, как она сжимает меня изнутри.
— Значит, – задыхается она, пока я стягиваю джинсы, отпихивая их от себя, млея от ее рук на члене. – Ты хочешь анальный или…
— Что или? – обхватываю ее плечи и дергаю на кровать, нависая сверху.
— Или я подумала, что раз уж мы занимаемся сексом регулярно, даже сходили вместе в клинику и сдали все анализы…
— Лида, ближе к делу?
— Я решила начать принимать противозачаточные, раз уж детей в этой жизни больше не ….
Договорить я ей не дал, хватился за трусы, порвал их к чертям и под визг раздвинул ей ноги.
— Камиль! Ты же не животное!
— Я бы поспорил. Если бы сегодня было мой день рождения, я бы хотел именно эти слова в подарок, — пальцами провожу по мягким складкам, что уже истекают влагой. – Никогда не думал, что буду так рад слышать это самое «противозачаточные».
Член уже готовый, чуть дергается, словно отражая мое нетерпение. Но я наслаждаюсь тем, как хороша сейчас Лида со своими всколоченными волосами, грудью с торчащими влажными сосками, полностью раскрытая для меня.
И я провожу руками по маленькому телу, не забывая ни один участок. Убираю руки на ягодицы, которые сжимаю как можно сильнее, чтобы войти одним грубым толчком, отчего Лида шипит, выгибается, вцепившись ногтями в мои плечи. Но сейчас мне не до боли. Я просто охреневаю, когда оказываюсь внутри влажного тугого влагалища, и полностью ощущаю каждый миллиметр, который буквально обволакивает меня со всех сторон. И двигаться не хочется, просто дрожать всем телом от того, как идеально член входит в киску, от того, как глубоко и туго внутри, как горячо и влажно. Хочется запомнить этот момент, словно Лида подо мной впервые, и ничто не мешает удовольствию, а тараканы в наших головах поют хором аллилуйя.
Но вот Лида открывает глаза, и меня тянет в их глубину,
Глава 49. Мышка
Я бы многое отдала, чтобы каждая ночь была похожа на эту. Я бы многое отдала, чтобы взгляд Камиля оставался таким же теплым, а его губы с такой страстью касались меня. Снова и снова. Всегда. Да, как бы мне не хотелось сохранить независимость своих чувств, я понимаю, что попала в ловушку, и мне не все равно, где Камиль. С кем Камиль.
А когда он уехал, не сказав мне ни слова, не написал, был неизвестно где, я наобещала себе, что больше с ним не буду. Что он мне никто. Что я не для того ушла от мужа, чтобы снова бросаться на те же грабли, да так, что раны потом уже не залатаешь ни слезами, ничем другим. Но я все равно счастлива. Счастлива, пока мы с Камилем, перебрасываясь шутками, принимаем душ. Пока, заигрывая, варим кофе и готовим завтрак. Бесконечно счастлива, что Камиль не отпускает меня в больницу без порции секса, который был быстрым, но таким острым, что даже сейчас, сидя в такси, я чувствую фантомные сладкие боли внутри себя. Кажется, что он до сих пор там, двигается в такт порывистому дыханию. Благодарит за такую мелочь как противозачаточные.
— Это что за здание? — спрашивает таксист, когда мы подъехали к частной клинике. При свете дня оно выглядело не менее серо. Никогда бы не подумала, что здесь лечат людей. Тем не менее...
— Клиника. Спасибо, – вышла я и сразу направилась к главному входу. Там меня узнали, дали переодеться в халат и проводили к сестре. – А ей можно фрукты?
— Она сейчас вряд ли сможет их жевать, но думаю, за пару дней ничего не испортится, – рассказывает милая медсестра и открывает мне дверь в палату сестры. Отдельную. Камиль, конечно, постарался…
Милена смотрит в окно, вся перебинтованная, она выглядит очень жалкой. И только через мгновение, словно заметив мой взгляд, она поворачивает голову.
— Все можно сложить в холодильник.
Я уже почти не слышу медсестру, почти не замечаю, как она уходит, и как пьяная волочу ноги к кровати сестры. Я не знаю, что я чувствую. Жалость? Справедливость бытия? Я ведь даже не знаю подробностей. Да, Милена не святая, скорее всего она изменяла. Но неужели она была так глупа, чтобы раскрыться?
— Мама приезжала? — спрашиваю, пока она молчит. Убираю продукты в маленький холодильник и мою руки, поправляя волосы.
— Нет. Сказала, что я сама виновата и ей далеко ехать.
И почему я не удивлена? Но говорить что-то мне сейчас кажется лишним, и я просто присаживаюсь рядом с сестрой, коротко поцеловав ее в опухшую щеку.
— Наверняка думаешь, что я это заслужила, — гундосит Милена, а я бы и хотела отнекиваться, убеждать, что никто не заслужил такого, но не могу. Не умею я так честно врать в лицо.