Секс с чужаками
Шрифт:
— Замечательно, — повторила я. — Давай уедем отсюда.
Моя лучшая подруга Дарла разводилась два раза. Она мне посоветовала миссис Мак-Набб.
— О боже, — сказала я. — Это же будет так дорого. А она в самом деле поможет?
— Какое тебе дело до помощи? — ответила Дарла. — Это шаг номер один в том, чтобы избавиться от дрожи в коленках. Дальше пойдет легче, поверь мне. Разводиться во второй раз мне было не труднее, чем — ну скажем, шесть месяцев провести в гипсе.
В понедельник я долго сидела
Нам назначили время для визита на следующее утро. Когда я в понедельник вечером сказала об этом Ричарду, он выглядел удивленным, словно забыл всю ту ужасную сцену. Потом пожал плечами и сказал: «Ладно, как хочешь».
Мы оставили Эмили у няни дома. Мне трудно было от нее оторваться. Ричард все время поглядывал на часы. Наконец мы все-таки ушли и поехали в центр города, к перестроенному дому в стиле «архитектуры прерий», неподалеку от Ист-Грэнд.
Миссис Мак-Набб была женщиной лет пятидесяти, пять футов одиннадцать дюймов ростом, тяжелой в груди и бедрах, с коротко стриженными волосами нескольких оттенков серого цвета.
Никакой косметики, одежда из натуральных тканей, мебель нейтральной окраски. На столике рядом с диваном одинокая и зловещая коробка бумажных носовых платков.
Когда мы оба уселись, миссис Мак — Набб сказала:
— Итак. Состоит ли кто-либо из вас в отношениях с кем-либо со стороны.
— Вы имеете в виду, э, в романтических? — переспросила я.
Ричард уже отрицательно тряс головой.
— Вот именно, — подтвердила миссис Мак-Набб.
— Нет, — сказал Ричард.
— Нет, — сказала я.
Миссис Мак-Набб посмотрела на Ричарда долгим взглядом, словно она ему не поверила. Я ему тоже не верила.
— В чем дело? — спросил он. Руки у него были сложены на груди с того момента, как он сел. — Я же сказал — нет, у меня нет никого на стороне.
Через несколько минут она нас разделила. Ричард ждал в приемной, пока миссис Мак-Набб задавала мне вопросы. Если я говорила что-нибудь о Ричарде, она заставляла меня перефразировать это утверждение так, чтобы оно начиналось со слов «Я думаю» или «Как мне кажется». О своих подозрениях насчет Лили я не упомянула. Потом я полчаса просидела снаружи, снова и снова читая одну и ту же страницу «Ньюсуик», не в силах понять, о чем там говорится.
Наконец Ричард вышел. Он был бледен.
— Готово, — сказал он. — Я ей заплатил и все такое.
Мы сели в автомобиль. Ричард сел за руль, но не стал заводить двигатель.
— Она спрашивала о моих родителях, — сказал он. Смотрел он не на меня, а на ветровое стекло. — Я ей рассказал, как мой отец
Он выглядел так потерянно, по-детски. Я вдруг поняла, что единственный, кроме меня, кто знает, через что мы оба прошли — это Ричард. Трудно было удержаться и не протянуть к нему руку.
— Она спросила меня, были ли они счастливы, — продолжал он. — Я сказал — нет. А потом случилось самое странное. Я вдруг начал ей все это объяснять. Разные вещи, про которые даже не знал, что я это знаю. Как я всегда считал, что моему отцу было бы так легко сделать мою мать счастливой. Что брак обязательно сложится, если только не бросать мусор на пол, чтобы другой подбирал. Не помню, говорила ли что-нибудь миссис Мак-Набб, просто во мне вдруг вспыхнуло понимание. Что я всю жизнь искал несчастную женщину, такую, как моя мать, чтобы показать, как легко я смогу сделать ее счастливой. Только я ошибался. Все-таки я не смог сделать тебя счастливой.
Удивительный, краткий миг близости ушел. Теперь я была у него «несчастной женщиной». Мне это не особенно понравилось.
— Я себя чувствую совсем выжатым, — сказал Ричард и заплакал. Не помню, когда я в последний раз видела его плачущим. — Не знаю, смогу ли я пройти через это снова.
— Это было только начало, — сказала я. — Мы еще совсем ничего не добились.
Он покачал головой и завел машину.
— Не знаю, — повторил он. — Не знаю, смогу ли я продолжать.
На том и кончились наши походы к консультанту. В следующий раз, когда я завела речь об этом, Ричард замотал головой и отказался обсуждать эту тему.
К этому времени он «задерживался на работе» по меньшей мере две ночи в неделю. Мне было неловко выслушивать его вымученные предлоги. Я представляла себе его в кабинете, со спущенными до колен штанами, и какую-нибудь оливковую одалиску, распростертую навзничь на его письменном столе. Она стискивает ногами талию Ричарда, раскрыв рот в экстатическом крике, а остальные сотрудники факультета, проходя мимо его двери, стыдливо отворачиваются.
Я никак не могла выкинуть это из головы. Я лежала по ночам без сна и терзала сама себя. Одним августовским утром я оказалась настолько не в себе, что позвонила Салли.
— Эта женщина, с которой якобы Ричард встречается. Лили или как ее там. Опиши мне ее.
— Ну, как описать неряшливую потаскушку, милочка? Что ты еще о ней хочешь знать?
— Мне нужны детали. Представь, что ты это делаешь для полиции.
— Ну, рост где-то пять футов шесть дюймов. Волосы каштановые, вьющиеся, только-только до плеч. Густой загар. Косметика, само собой. ПРОРВА косметики. Я уже говорила про волосатые подмышки?