Секс с чужаками
Шрифт:
Бессилен. Он сказал, что бессилен.
После недели такой жизни я поняла, что это не пройдет. Я оставила Эмили у Дарлы и провела вечер в библиотеке.
Еще в бытность мою лаборантом, когда мы с Ричардом только встретились, я посещала заодно курс английской литературы. Ричард первый год преподавал ассистентом, а я была влюбленной в него старшекурсницей. Мы вместе читали Йейтса, Мильтона, Блейка и Теннисона. И Китса — Ричард любил его больше всех.
Я нашла в «Избранных стихотворениях» Китса цитату из «Анатомии меланхолии» Бертона. «С помощью некоторых сопоставлений… Аполлоний обнаружил,
Я поехала обратно к себе домой. Ночь была душная и спокойная. Предположим, думала я. Предположим, что это правда. Предположим, что ламии ДЕЙСТВИТЕЛЬНО существуют. И одна из них овладела Ричардом.
Тогда, подумала я, пусть пользуется им на здоровье.
Я отвезла Эмили домой и легла спать.
9
Д. Китс. «La Belle Dame sans Merci» (Пер. С. Сухарева).
К началу второй недели настало время искать работу. Если повезет, да еще с помощью пособия на ребенка, я надеялась обойтись неполным рабочим днем. Мне несносна была мысль о том, чтобы отдавать Эмили в ясли хотя бы на полдня, но выбора — то не оставалось.
В девять часов я оставила ее у няни. Вернулась на несколько минут позже полудня. Няня встретила меня у порога. Лицо у нее было красным; она плакала.
— О боже, — сказала она. — Я не знала, где вас найти.
Не буду волноваться, сказала я себе, пока не узнаю, в чем дело.
— Что произошло?
— Я оставила ее только на пять минут. Мы гуляли здесь, во дворе. Зазвонил телефон и я вошла внутрь, и…
— Она поранилась? — произнесла я, хватая няню за руки. — Она жива? ДА ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?
— Не знаю.
— Где она?
— Не знаю! — проскулила няня. — Она просто… исчезла!
— Давно?
— С полчаса. Может, меньше.
Я повернулась, чтобы идти.
— Подождите! — воскликнула она. — Я позвонила в полицию. Они едут сюда. Им надо будет задать вам какие-то вопросы…
Я уже бежала к автомобилю.
Подсознательно я, должно быть, сразу уловила все связи. Ламия. Лилит. Легенды о похищенных детях, высосанных досуха и превратившихся в вампиров.
Я точно знала, где сейчас Эмили.
Шины завизжали, когда я огибала угол, а потом еще раз, когда я нажала на тормоза. Я захлопнула дверцу машины, бросаясь к дому. Какой-то частью сознания я заметила, какой мертвой и сухой выглядит лужайка, заметила пожелтевшие газеты, не вынутые из пластиковых оберток. Остальное сознание целиком было занято именем Эмили, повторявшимся снова и
Я не побеспокоилась звонить в дверь. Замок Ричард не сменил, а дверная цепочка не была накинута. Света внутри не было. Я почуяла слабый запах прокисшего молока.
Я бросилась прямо в спальню. Дверь была открыта.
Все трое были там. Ни на одном из них не было никакой одежды. Ричард лежал на спине. Лили склонилась над ним, держа в руках Эмили. Запах прокисшего молока усилился, и еще запах спермы, и запах нечеловеческого секса. Запах Лили. И еще было что-то, чего мои глаза не могли как следует различить в темноте — что — то вроде паутины, наброшенной на всех троих.
Лили повернула голову в мою сторону. Я снова увидела эти черные глаза, устремленные на меня без страха или сожаления. Я не могла также не обратить внимания на ее тело — широкая талия, маленькие обвислые груди. Я сказала:
— Отдай моего ребенка.
Она прижала Эмили к себе. Эмили посмотрела на меня и захныкала.
Меня трясло от гнева. На столике у кровати стояла настольная лампа и я схватила ее, задев столик и свалив на пол книги. Я взмахнула лампой над головой Лили и закричала:
— Пусти ее!
Лили выставила руки для защиты над головой, выронив Эмили. Я снова взмахнула лампой и она скатилась с кровати на карачках, словно животное, даже не пытаясь защититься.
Эмили расплакалась. Я подхватила ее и смахнула с ее лица пыль или что там это было такое.
— Возьми дитя, — произнесла Лили. Я до тех пор ни разу не слышала ее голоса. Он был хриплым и пришепетывающим, но по-своему музыкальным, как свирель. — Но Ричард мой.
Я посмотрела на Ричарда. Он выглядел одурманенным, едва сознающим, что вокруг него происходит. Он много дней не брился, а глаза, казалось, глубоко ушли в голову.
— Можешь забирать его, — сказала я.
Я вышла из комнаты спиной вперед, а потом повернулась и побежала. Я ехала домой с Эмили на руках, принуждая себя ехать помедленней, следить за дорогой, останавливаться на красный свет. За нами никто не гнался.
— Теперь ты в безопасности, малышка, — сказала я ей. — Все будет распрекрасно.
Я выкупала Эмили, накормила, завернула ее в теплое одеяло и баюкала на руках. Наконец она перестала плакать.
Полиция не нашла от Ричарда и следа. Дом был заброшен. Я сменила замки и выставила его на продажу. Лили, конечно, тоже исчезла. Полицейские только головами качали, когда выяснилось, что ее описания не совпадают. Что значит неопытные наблюдатели, говорили они. Так всегда и бывает. Ричард с Лили найдутся, уверяли они меня, скорее всего в каком-нибудь мексиканском отеле. Мне нечего беспокоиться.
В одну из ночей на прошлой неделе меня разбудил телефон. На другом конце провода кто-то дышал в трубку, тяжело, как будто с большим трудом. Я говорю себе, что это не Ричард. Просто обыкновенное сопение. Всего-навсего какой-нибудь посторонний, самый обычный телефонный хулиган.
Какое-то время я продолжала просыпаться в пять утра. Если ламии — это змеи, то у людей с ними не может быть потомства. Как и вампиры, они должны каким-то образом превращать человеческих детей в своих наследников. Не сомневаюсь, что именно это делала Лили с Эмили, когда я ее нашла.