Сексоколики
Шрифт:
– Слушай, а у Антона… какой? Вот такой? – Дарина подошла к подруге, забрала у той огурец и приставила его к своей промежности в качестве примера. Обе девушки прыснули со смеха.
– Неа, больше! – Мара показала жест по локоть. – Во-от тако-ой!
Снова взрыв смеха. Дарина схрумкала огурец и посмотрела на наручные часы. Почти одиннадцать вечера. Пора было расходиться, но мысль о возможной беременности подруги не давала Дарине покоя.
– Давай на всякий случай купим тест – предложила Дарина. – Есть же какие-то
Мара подумала и согласилась. В обнимку, нарушая тишину ночной улицы громкими песнями из репертуара любимой группы, подруги дошли до ближайшей аптеки. Как назло, у кассы толпилась куча народа. Когда очередь дошла до девушек, Мара со страха вдруг стала заикаться:
– Т-т-т… та…те…
– Тенотен? Троксевазин? Тампоны? – гадала женщина фармацевт, холодно вежливо улыбаясь и мечтая, чтобы рабочий день наконец закончился.
– Таблетки от кашля? – подсказал пожилой мужчина, стоявший в очереди за девушками.
– Травку? – хихикнул парень, стоявший за мужчиной.
– Экспресс-тест на беременность! – выпалила Дарина за Мару.
Вежливая улыбка сползла с лица фармацевта и превратилась в тонко сжатую недовольную линию. Осуждающе глянув на девчонок, женщина взяла с полки коробочку с тестом и пробила чек.
– Триста пятьдесят рублей.
– Ско-олько? – у Мары округлились глаза. "У меня столько нет!" – прошептала она Дарине. Отец выдавал Маре каждый день по пятьсот рублей на мелкие нужды, большую часть из этих денег она откладывала на поездку в Москву. Мужчина в очереди сзади нервно кашлянул, намекая, что ожидание затянулось.
Дарина достала из сумки банковскую карточку и расплатилась за подругу. Родители Дарины уехали в Лос-Анджелес в длительную командировку, едва дочери исполнилось восемнадцать, и теперь переводили ей на карту раз в месяц по десять тысяч рублей. Дарине, конечно же, было мало для разгульной жизни. Позлилась пару месяцев и нашла выход: работа в секс-шопе. Поэтому она могла себе позволить и дорогую одежду, и наращивание ресниц, и такую мелочь, как тест на беременность.
Выйдя из аптеки, подруги решали, где осуществить процедуру тестирования.
– Ко мне нельзя – вздохнула Мара. – А до твоей квартиры я не дотерплю. Пошли в гараж, там папа сделал что-то типа каморки-туалета, канализацию недавно провел, и установил унитаз и раковину.
– Пошли!
Благо гараж был в двух шагах от аптеки. Найдя среди хлама в гараже пустой пластиковый стаканчик, Мара пошла в туалет, сделала свое дело и положила тест на бочок унитаза в ожидании результата.
Дарина ждала подругу у стеллажа с банками. Мара вышла бледная, как смерть.
– Не-е-ет! Там две полоски. Я залетела!
В это время послышался скрипучий звук открывающейся железной гаражной двери.
– Шухер! – Мара схватила Дарину за руку, и девушки спрятались в узком
Счастливо насвистывая, в помещение вошел Петр Давыдыч. После тяжелого трудового дня и неприятных сюрпризов, устроенных дочерью, он намеревался разгрузить мозг бутылочкой коньяка, припрятанного в туалете.
– Черт! – увидев, куда направился отец, шепнула Дарине Мара – Кажется, я там тест забыла. Мне конец!
Так и есть. Петр Давыдыч с растерянным лицом медленно вышел из туалета, держа в руках злополучный тест на беременность, и сел на диван в раздумьях. Когда хаотичные мысли в голове Петра Давыдыча сложились, наконец, в картину преступления, первым делом подозрение пало на супругу Алену, которая буквально несколько часов назад ходила в гараж за банкой с квашеной капустой.
– Ну, я тебе устрою капусту квашеную! – взревел покрасневший от злости Петр Давыдыч, и понесся с уликой домой, устраивать жене допрос.
Мара с Дариной вышли из укрытия. Мару трясло от неожиданно вскрывшихся обстоятельств.
– Так, спокойно! – Дарина нежно обняла подругу, помогла ей дойти до дивана и лечь. Сама села рядом, прямо на пол, и гладила Мару по голове, пытаясь утешить – Все не так страшно. Подумаешь, девять месяцев поносишь в животе живого человека…
– А универ? А фигура? Я стану толсто-ой! – крупные слезы катились у Мары по лицу.
– Универ пока отложишь на год-два. Устроишься на завод к отцу, будешь декретные получать. Пусть отец поспособствует, зря он там что ли директором пашет. И толстой ты не станешь! У тебя генетика хорошая. Мама твоя вон какая стройняшка!
– Мама! – подскочила Мара, как ужаленная – Он же к маме побежал. Он… на нее подумал! Все, я домой. Если не отвечу на контрольное "Споки ночи!", значит я убита.
– Да твой отец и мухи не обидит! – вставая с пола, возразила Дарина и подумала с горечью: "Не то, что мой…", но озвучивать мысль не стала. Как отец, ей всегда нравился Петр Давыдыч. Добродушный и улыбчивый, с большими круглыми и немного грустными глазами, он напоминал сенбернара, которого все время хочется обнимать, тискать и трепать за щеки. Разве что, в отличие от сенбернара, Петр Давыдыч был лысый, но лысина даже прибавляла ему шарма.
– Ты его в ярости не видела! – Мара подтолкнула Дарину к выходу.
На прощание подруги крепко обнялись.
– Держись там! Я с тобой – Дарина показала Маре поднятый вверх сжатый кулачок. – Если получится, все-таки отпишись, как и что.
Дома у Мары билась посуда и слышались крики возмущенной Алены Сергеевны.
– Да как ты мог подумать, что это я?! Пошел вон! Убирайся к той шлендре, которая от тебя залетела! Ненавижу! – очередная тарелка разбилась в нескольких сантиметрах от головы Петра Давыдыча, когда в кухню вошла Мара.