Сексуальное путешествие

Уайлдер Джасинда

своим бедрам.

Влажное тепло распустилось в моем центре, и я вздохнула в его губы.

— Мне это нравится, — произнесла я. Я не собиралась говорить, но слова

непроизвольно слетели с губ.

Лука рассмеялся, и улыбка тронула его сочные губы.

— Это хорошо. Мне тоже это нравится. — Он передвинул вторую руку к моей

заднице, впиваясь пальцами в мускулы под тканью юбки. — Это тебе тоже нравится?

Я кивнула и позволила своим рукам медленно и нетерпеливо

подняться к его груди,

ощущая тугие мускулы. Но этого было недостаточно. Мои руки хотели большего. Они

хотели чувствовать горячую кожу. Они пробрались под тонкую ткань его футболки и

коснулись живота, слегка задевая волосы, когда снова поднялись к его груди.

Он ухмыльнулся и повторил мои движения: скользнул мне под рубашку и провел

руками по спине, остановившись прямо под полоской лифчика. Я ахнула от контакта кожи

к коже, прижалась к нему и обняла, чтобы прикоснуться к его спине. Он лишь приподнял

бровь, но не двигался. В какую игру он играет?

Я провела руками вниз по бокам его спины и жестким изгибам мышц. Теперь я

трогала его чуть выше пояса джинс.

Осмелюсь ли я?

О да, я осмелюсь.

Я передвинула руки под его джинсы и нижнее белье, чтобы сжать классную и

упругую задницу. Боже, она была как скала. Мое сердце дико стучало в груди. Ответит ли

он взаимностью? Умру ли я, когда он это сделает?

Его длинные пальцы прошлись по бокам моих бедер, забрались под край юбки и

подняли ее, прижимая ладони к одетому в кружево заду. Его глаза не отрывались от моих,

ожидая, что я скажу «нет», но я молчала, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

Этого не произошло, и когда я не стала строить из себя застенчивость, а продолжала

смотреть ему в глаза, он скользнул рукой под кружево, к моей голой коже.

Я глубоко вдохнула из-за гудящих ощущений от жаждущей мужской руки на моей

коже и задрожала.

— Ты в порядке, Делайла? Я не хочу давить на тебя, если ты не хочешь этого также

сильно, как я. — Я могла лишь кивнуть, и он наклонил голову. — Значит, ты нервничаешь.

Я снова кивнула, но понимала, что должна что-то сказать.

— Да, я нервничаю. Это... прошло некоторое время. Но я не хочу останавливаться.

— Скажешь мне, если я буду двигаться слишком быстро, хорошо? — сказал он.

На мне были розовые кружевные трусики, белье, которое я купила ради забавы,

прежде чем покинула Чикаго. Я носила их, потому что они заставляли меня чувствовать

себя сексуальной и смелой. Увидит ли он их? Меня пугала мысль о том, что я буду стоять

перед мужчиной в лифчике и трусиках. Я никогда

раньше этого не делала. С Гарри все

было не так. Мы занимались сексом в кровати, с выключенным светом. Я никогда

намеренно не стояла перед мужчиной в любой степени раздетости. Ох, конечно, Гарри все

время видел меня голой, только что из душа или переодеваясь, но...

Боже, пока я пишу это, понимаю горькую правду: Гарри не хотел и не желал меня. Я

была безопасной для него. Я была обеспеченной. У меня был карьерный путь, и я

заботилась о нем. В сексуальном плане я просто была доступна, но не его выбором.

Лука... он хотел меня. Это было видно по его глазам, в блуждающей одержимости его

рук, в выпуклости его бедер рядом с моими. Его желание было заразительным,

опьяняющим.

Меня раньше никогда не желали.

Я должна показать Луке, что тоже хочу его. Я провела руками вверх по его торсу, по

бокам и сняла с него футболку. Святое дерьмо. Его тело было высечено из гранита и

покрыто кожей. Мои губы по собственной воле коснулись его плеча, поднялись к изгибу

шеи и к Адамову яблоку.

Я никогда не целовала мужчину с такой нежной страстью. Я не любила Луку, но я

хотела его так, как не хотела еще никого.

Пока я платила оральную дань храму его тела, Лука поцеловал меня в висок,

погладил по волосам и, опустив руки вниз по моей спине, снял с меня рубашку, а мое

сердце сошло с ума.

— Твое сердце так быстро бьется, — рассмеялся Лука. Он приподнял мой

подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Думаю, ты не только нервничаешь. Ты

боишься. Я пугаю тебя, Делайла?

Я покачала головой и кивнула, а потом, всхлипывая, рассмеялась над своей

нерешительностью. Я не плакала. Я не могла.

Дерьмо. Да, я плакала.

(Материться становится легче с каждым днем, а в письменной форме это еще легче.

Никто и никогда не прочтет этот дневник).

— Делайла? Боже мой, ты плачешь. Это слишком, я знал это. — Он усадил меня на

кровать, прижимая к своей груди.

Я была в юбке и лифчике, но он не сделал ничего, лишь взглянул на меня. От этого я

заплакала еще сильнее.

— Мне жаль, Лука, — прошептала я, давясь непрошеными, смущенными слезами. —

Это не из-за тебя. Не знаю, что случилось. Я наслаждалась этим, правда. Я не хочу

останавливаться. Я не знаю, почему плачу.

— Расскажи мне, моя красавица. Что ты пытаешься забыть?

Я покачала головой.

— Нет. Никакой драмы. — Я вытерла глаза, делая мелкие, дрожащие вздохи.