Сексуальный студент по обмену
Шрифт:
— Мххмм, — мычит она. — Ладно. Можешь изображать невинную овечку сколько влезет. Всё равно узнаю.
— Ну а ты? Ты просидела дома всю ночь. Ничем не хочешь поделиться?
— Не-а, — выстреливает она в ответ. — Поверь мне, я хотела бы, чтобы у меня было что рассказать, но нет.
— Мне жаль, Нат.
— Не надо. Мне же не жаль. Я не ждала принца так долго, чтобы получить какую-то фигню. Я найду это — его —
Я отлично понимаю, что она имеет в виду, так что с лёгкостью опускаю тему, посылая немую мольбу, чтобы рано или поздно её принц нашёл её.
— Мы можем просто насладиться нашим последним днём в Париже, пожалуйста, теперь, когда ты вылезла из кровати и твоя речь разборчива? — спрашиваю я со смешком.
— Всё, что пожелаешь.
И мы наслаждаемся днём, не расставаясь. Наша первая остановка: музей, Катакомбы16 — жуткие, но увлекательные. Затем мы останавливаемся на хороший ланч, прежде чем отправиться к нашему последнему месту назначения в Париже: кладбищу Пер-Лашез17, которое известно своей огромной площадью.
Чед не смотрит в мою сторону, что меня беспокоит только потому, что я не хотела задеть его чувства. Но Кингстон? Его запах сопровождает меня, стоит ему отойти подальше, и он весь день бросает на меня прожигающие взгляды, на некоторые из которых я отвечаю.
После нашего поцелуя прошлой ночью, — который, клянусь, я буду ощущать каждый раз, когда буду облизывать губы, и переживать снова и снова, закрывая глаза хотя бы на секунду, — я не могу больше отрицать его. Нам с Кингстоном нужно серьёзно поговорить, и как можно скорее.
Сумерки опускаются быстро, пока мы бродим по кладбищу, и понимая, что не успею увидеть и половину, я решаю отправиться на поиски последнего места, которое хочу увидеть больше всего.
Кингстон подходит ко мне и протягивает руку.
— Сюда. Идём.
— Почему сюда? — спрашивает Нат, следуя за нами. — Куда мы идём? Эхо, ты хоть знаешь?
— Надеюсь, — отвечаю я с усмешкой, сжимая руку Кингстона. — Думаю, мы сейчас увидим, знает ли меня мистер Хоторн так хорошо, как он думает.
— Он знает, — отвечает Нат со смешком.
— Я упоминал, что она мне нравится? — тихо спрашивает Кингстон.
— Ага, что-то такое говорил, — я улыбаюсь сама себе и более громко добавляю: — Если вы двое закончили, мы можем поторопиться? У нас день заканчивается.
Он ведёт нас прямиком к месту, которое я искала, и когда мы подходим, его брови на мгновение приподнимаются, после чего на лице появляется бесспорно удовлетворённая улыбка.
— И как, я справился?
— Да, да, — я закатываю глаза и обхожу его, чтобы увидеть её — могилу Джима Моррисона.
Нат хватает ртом воздух, её рука взмывает к груди.
— По-почему люди делают это? Всё это граффити?
— Так люди выражают своё
— Не все видят этот так, но у меня нет сомнений на твой счёт, — бурчит Кингстон, обвивая меня рукой и оставляя мягкий поцелуй на моих волосах. — Потрясающе, как и всегда.
От Нат исходит ещё один шокированный вдох. Я поворачиваюсь к ней, не удивлённая увидеть на её лице широко распахнутые глаза и искривлённый рот.
— Так и знала, что что-то пропустила вчера. Быть персональным телохранителем не входило в меню, Эхо, — ноет она, — но ты же утаила это от меня, чёрт тебя дери!
Прежде чем я могу прыснуть со смеху, возникает другого рода помеха, от которой начинает тошнить.
— Кингстон! — писклявый голос Джеки гремит на всё кладбище. — Где ты?
И вовсе не невоспитанно верещать среди усопших.
— Иди, — говорю ему я, приседая на корточки, дабы ещё немного почтить память. — Я ещё не готова уйти.
Кингстон смеётся.
— Натали, поскольку моя Эхо до сих пор не понимает то, что, кажется, понимаешь ты, не будешь ли так любезна озвучить то, что я собираюсь выразить?
— Нет ни единого сраного шанса, что он оставит нас, Эхо. И под «нами» я подразумеваю тебя, и твою прекрасную подругу — меня, — отвечает она сразу же и с гордостью. — Господи, женщина, соберись!
— Молодец. Спасибо, Натали, — отвечает он невозмутимо.
— Пожалуйста.
— Кингстон! Мы готовы уйти, если тебе не всё равно! — снова кричит Джеки.
Я встаю, запоминая момент, и громко вздыхаю:
— Хорошо, идём. Этот голос… — я содрогаюсь, решая не произносить вслух «и мёртвых разбудит».
Мы присоединяемся к группе, и Джеки взглядом сверлит в нас дыры, уперев руки в бока.
— Что вы делали втроём? — язвит она.
Я знаю, что грядёт, даже если Нат требуется полсекунды на то, чтобы ответить. Её глаза блестят от возможности, и Джеки может винить лишь саму себя за свой очень скудный выбор слов.
— Не то, что делаешь ты, когда остаёшься с кем-то втроём, — выпаливает моя подруга в ответ.
Выкуси.
— Ладно! — выкрикивает Пэттон, хлопнув в ладоши. — Что ж, мы готовы? Назад в отель?
— Когда прибудет автобус. По расписанию он скоро должен быть здесь. Лучше не идти назад по темноте, — объясняет Кингстон, а затем шепчет мне на ухо голосом, в котором больше веселья, чем шока: — Ты наблюдала за тройничком?