Сексуальный студент по обмену

Грехем Анджела

Кингстон: Да или нет? Ответишь, и я прекращу. Не ответишь, я перетащу тебя с твоего места к себе на колени и проверю лично.

Я: Боже мой! Что, чёрт возьми, в тебя вселилось?

Кингстон: Я считаю до трёх. Отвечай.

— Один, — громко рычит он.

Резко дёргаю

головой, осматривая заднюю часть автобуса, чтобы увидеть, кто обратил внимание. Лишь несколько рассеянных взглядов встречаются с моим, и я быстро вжимаюсь в своё сиденье, когда слышу:

— Два.

Я: Да! Ты грубый, грязный засранец. Да. Теперь прекрати.

Кингстон: Посмотри на меня.

Боковой взгляд — всё, что от меня получает Кингстон, и он смеётся.

«Моя», — произносит он одними губами и подмигивает.

Длиннее поездки на автобусе у меня ещё не бывало.

~~~~~

После нашей регистрации в гостинице у нас остаётся ещё много времени до вечера, поэтому Кингстон предлагает голосовать. Решено, что мы пораньше поужинаем, а затем отправимся на экскурсию в музей Ван Гога, прежде чем он закроется. Также ходят слухи, что перед закрытием там меньше народу.

Мы с Нат добираемся до нашей комнаты и по очереди идём в ванную, чтобы быстро освежиться, после чего она произносит то, что может оказаться самым подавляющим предложением, что она когда-либо мне скажет:

— Значит, ранее в автобусе, у тебя на самом деле был оргазм, или ты просто была совсем близко? — она лыбится от уха до уха, так быстро потирая руки, что они могут заискриться.

У меня есть всё шансы подавиться собственным языком, лицо опаляет таким жаром, что, кажется, могут появиться волдыри.

— Я... э-эм... чт…

— Это и есть ответ, — на её лице появляется разочарование. — Если бы ты кончила, тебя бы это сейчас не оскорбило. Ну ладно, — она пожимает плечом, — не волнуйся. Недолго осталось.

— Ч-что? Нет, неважно. Мне очень неловко с этой… эм… темой.

— Ну, подруга, лучше привыкай, потому что этот сексуальный кусочек рая на задании, а задание это — ты!

Я сдаюсь перед этой сумасшедшей девчонкой.

— Можем уже пойти? — спрашиваю я, качая головой. — Я готова поесть.

— Говоря о еде, держу пари, он...

— Натали! — выкрикиваю я, накрывая её рот рукой. — Хватит, я серьёзно! Если я уберу руку, обещаешь больше не говорить о нём ни единого пошлого слова?

Она кивает, бормоча в мою ладонь:

— Обещаю.

Я убираю руку от её рта, но ни на секунду не отвожу от неё взгляда, пока мы идём к двери.

Глава 15

Обед

прошёл приятно и спокойно, что попросту означает, что у Натали был полный рот, и поэтому она не ляпнула ничего запрещённого. Музей Ван Гога¹⁹ был потрясающим и, как и ожидалось, без столпотворения.

Фактически, в Амстердаме нигде нет столпотворений. Я увидела всего лишь пару-тройку автомобилей, так как здесь популярно ходить пешком или ездить на велосипеде, и все передвигаются спокойно.

Мы все идём по улице, упиваясь видами, когда вдруг кто-то впереди нашей группы резко сворачивает налево в район, который... мы называем неблагополучным. Не буду говорить за всех или судить только лишь по улице, на которую мы только что повернули, но не могу придумать лучшего слова, чтобы описать её. Атмосфера резко меняется, и чувство очарования, хоть и с толикой испуга, поднимается по моему позвоночнику.

Я цепляюсь за руку Нат мёртвой хваткой, как раз в тот момент, когда Кингстон протискивается через нашу группу и берёт мою вторую руку.

— Не отпускай, — громко рычит он.

— Где мы? — спрашиваю я.

— О, я знаю! — быстро и с возбуждением говорит Нат. — Мы приближаемся к району красных фонарей²⁰! А та кофейня, в которую заходит Пэттон... Я также знаю, что это знааааа-чииит, — распевает она.

Я смотрю на Кингстона обеспокоенным взглядом, но он развеивает мою тревогу тёплой, успокаивающей улыбкой, и ободряюще сжимает мою руку.

— Я тебя держу, любовь моя. Не беспокойся.

Мы следуем за остальными в «кафе», и как только я вхожу внутрь, то вспоминаю некоторые пикантные кусочки, которые нашла в интернете, когда готовилась к этой части путешествия. Едкая дымка, поднимающая к потолку, вовсе не смог, и не пар от кофе. Это буквально облако дыма от травки.

Некоторые из нашей группы уже нашли столики и курят свои «заказы», пока я стою в замешательстве, пытаясь понять, что на самом деле творится вокруг меня.

— Пойдём, — Нат дёргает меня за руку. — Давай сделаем это! Мы достаточно взрослые. Здесь это законно, и ты знаешь, что как говорится, однажды в Риме…

— Мы не в Риме, — бурчу я.

— Кингстон, скажи ей, что всё в порядке! — умоляет его Нат.

Он смеётся.

— Эхо и сама может решить. Но я скажу, — он приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него, — она права, это законно, и определённо является частью приобретения культурного опыта. Если решишь принять участие, я буду рядом, трезвый, и присмотрю за тобой. Если решишь ничего не делать, — заканчивает он, сжимая моё плечо, — тот же расклад.

— Ну, давай, по крайней мере, займём столик и притворимся, что мы такие же, — жалуется Нат.

На это я соглашаюсь с лёгкостью. Должна признать, мне вроде как хочется посмотреть, так как я никогда не пробовала подобного в своей жизни, и знаю, что и не попробую. Но я никогда не подчинялась, и никогда не подчинюсь чьему-то подавляющему давлению.

Вот почему — хоть и весьма долгое время спустя, когда я накуриваюсь до такой степени, что все мысли улетучиваются — мне некого винить, кроме себя самой.