Сектант
Шрифт:
Конвоиры ввели Сергея в здание волисполкома, что он даже не сразу заметил, потрясенный происходящим.
За столом товарища Поводня сидел Командир, знакомый Сергею еще по давней встрече в доме Никитича. Квадратный подбородок и взгляд убийцы.
Если бы не одинокая свеча – Сергей неожиданно узнал свое изделие, – в комнате было бы темно, как в склепе. Единственное и так маленькое окно было задвинуто шкафом.
В углу, куда не проникал свет, что-то шевельнулось. Сергей вздрогнул: там находился не ожидаемый Хриплый – видимо, лежавший
Сергея усадили на табурет у стола.
– Вот, ваше благородие, привели.
– Ага, краснопузый, – не особо обрадовался Командир. – Что с председателем?
– Отстреливается пока. Вон слышите?
Вдалеке раздавались автоматные очереди.
Автоматные?
Впрочем, после песен «Гражданской обороны» в исполнении местных девчонок Сергей не удивился бы, если бы узнал, что стреляют из автомата Калашникова.
– Хорошо, как возьмете его, доложите. Только непременно живым! Хочу с ним лично побеседовать…
От людоедских интонаций Сергея пробил озноб, хотя, казалось бы, куда еще страшнее.
– Будет исполнено, ваше благородие. Устроим ему…
Конвоиры ухмыльнулись и вышли.
– Ну что, краснюк? Знаешь, кто я такой?
– Капитан Ждан, если не ошибаюсь? – пробормотал Сергей.
– Совершенно верно, мистер Стенли. Вижу, меня ты знаешь. Вот теперь расскажи-ка, милейший, мне, кто ты такой.
Приплыли… Что ему рассказать? Вернее, что он хочет услышать? Навряд ли историю о менеджере по продажам из двадцать первого века. И кто такой мистер Стенли?
– Я племянник дяди Анисима…
– А вот врать мне не надо.
– Может, ему ремня из спины резануть? – произнес громила из темного угла.
– Слышишь? – кивнул в угол капитан. – Будешь кочевряжиться, отдам тебя Рахиму. Он из тебя ремней понарежет.
Спокойный тон пугал сильнее громкого крика. Не оставалось сомнений – понарежет. Из живого. Совсем некстати вспомнились рассказы Данилы о казачьих развлечениях.
– Что вы хотите узнать? – Несмотря на все усилия, голос все-таки дрожал.
– Кто ты такой?
Что ему рассказать?
– Не нужно молчать, – хладнокровно предупредил капитан, – рано или поздно ты все равно заговоришь.
Сергей молчал. Капитан привстал, сжал жесткими пальцами подбородок Сергея и повернул его лицо к свету:
– Слабый большевик пошел нынче… Сколько лет?
– Двадцать пять.
– В революцию студентом был? Речь слишком правильная.
– Да.
Пусть вранье, но правде капитан не поверит. А молчать не получится. Не хотелось Сергею становится кожсырьем.
– В большевики тогда записался?
– Я не большевик.
– Я в сортах вашего навоза не разбираюсь. Большевик, меньшевик, эсер, анархист… Все вы, революционеры, одним миром мазаны. Все вы одним золотом оплачены, немецкие
Капитан ударил кулаком по столу.
– Вот скажи-ка мне, большевик, зачем вы повылезли? Вам что, жилось плохо? Вот ты учился, с папой-мамой жил, по улицам за ручку гулял. Зачем тебя в революцию понесло? Свободы захотелось? Какой свободы?
Судя по всему, капитану просто хотелось выговориться перед тем, как притащат председателя волисполкома. Где, интересно, все остальные жители? Неужели всех перестреляли?
– Свободы для кого? Для быдла? Зачем крестьянину свобода? Его задача, его цель в жизни – землю пахать, а не книжки завлекательные почитывать. Землю пахать! А поднимет свое рыло из земли, хозяин его должен взять и обратно в землю уткнуть. Потому что мужик ленив и, если над ним с кнутом не стоять, ничего делать не будет, завалится на печи и водку начнет жрать. И с рабочими вашими, с пролетариатом… Знаешь, кого в Древнем Риме пролетариями называли?
– Нет.
– Э-эх, студент… Лучше бы ты учился, а не ерундой занимался, глядишь, больше бы толку было. Пролетарий – это тот, у кого нет ничего, кроме потомства, и единственная польза от него в том, что он плодится. И с кем вы хотите свое царство счастья построить? С бедняками и голодранцами? Запомни, большевик…
Капитан подошел к Сергею и склонился над ним:
– Никогда из крестьянина или рабочего не выйдет ни маршала, ни ученого, ни промышленника. Никогда! Всегда кто-то будет с плеткой стоять, не царь, так ваши вожди-евреи… Только недолго вам осталось, недолго. Подергаетесь немного, порыпаетесь да позовете нас, тех, кто умеет управлять. Что?
В дверь заглянул конвоир, а может, и кто-то другой, в полумраке было не разобрать:
– Ваше благородие, народ весь согнали в амбар, закрыли, ну… кроме девок нескольких…
– К чертям девок! Где председатель?
– Так по-прежнему. Они в доме как засели…
– Кто они? Четко!
– Так председатель, да еще несколько мужиков там к нему пробрались. С винтовками.
– Поджечь.
– Ваше благородие, так пробовали. Большак из своего пулемета садит, уже несколько человек положил. И латыш еще этот…
– Что еще за латыш?!
– Так жил тут в деревне один, из Москвы. Вроде бы ученый.
– И что этот ученый?
– Так он возле дома председателя в кустах спрятался, когда наши в обход пошли, он их положил…
– Мне что, – голос капитана Ждана заледенел, – самому идти разбираться, как справиться с кучкой мужичков?! Зачем мне нужны солдаты, если я все буду делать сам?!
Голова конвоира исчезла.
– Идиоты… – Капитан сел за стол. – Несколько сиволапых мужиков, а потерь – как при взятии Эрзерума. Нет, к черту, это последний раз был, потом уйдем через границу – и к Петру Николаевичу. Хватит вести свою войну… Что, большевик?