Секториум

Ванка Ирина

— Ребята, — вмешалась я, — давайте не кричать на всю гостиницу, тем более, по-русски. Давайте разбираться тихо, что нам надо сделать? Вложить адаптер непосредственно в нужный компьютер? Что за адаптер?

Миша развернул ладонь, по которой ползала штучка, величиной с божью коровку.

— Этот, — уточнил он.

Мы с Андреем включили свет и разглядели крошечную гусеничку с желтыми точками на спине.

— Новая модификация «ползифилиса»? — догадалась я.

— Ползет к работающему винчу, — уточнил Миша. — С полуметра можно сканировать

и вносить правки.

— Это и есть секретный проект, который был у вас с Индером?

— Почему был? — удивился Миша. — Индер единственный человек в конторе, с которым можно нормально работать.

— Индер, конечно, больше всех похож на человека, — согласился Андрей, к которому упрек относился напрямую. — Ты подбрасываешь такую штуку в компьютер, и нет следов взлома?

— А ты думал, как я вам делал права с официальной регистрацией в ГАИ?

— Ах, вот ты как делал? — удивился Андрей. — А в ГАИ после этого тараканов травили?

— Обижаешь, начальник. Эта штука уничтожается после задания. Без шума и пыли!

Маленькая букашка переползла на тыльную сторону ладони. С такой скоростью она едва ли была способна за сутки преодолеть километр.

— В округе пять полицейских участков, — добавил Миша, — выясни, чья это территория, все остальное я сделаю.

— Договорились, — согласился Андрей. — Завтра с утра я звоню… Появится полицейская машина, — садимся на хвост, а дальше по обстоятельствам.

Он удалился, оставив нас с Мишей одних на двуспальной кровати. Миша не пошевелился. Даже не снял ботинки. Так и остался лежать в куртке поверх покрывала.

Рано утром я проснулась. Миша лежал в той же позе, созерцал потолок. Ничто не изменилось, только исчезли со стола остатки вчерашнего ужина, и комната в солнечных лучах приобрела иной вид. Но, когда луч достиг Мишиного изможденного лика, он ожил и дернул за шнур жалюзи.

— Как меня достает по утрам этот «желтый карлик»! — прошипел он.

Жалюзи, сорвавшись с карниза, упало на нас. Я увернулась, а Миша так и остался лежать под завалом, пока Андрей не постучал в окно:

— Выходите, скорее!

Мы прыгнули в машину и стали ждать, когда полиция тронется с места происшествия. Черное пятно нам вскоре загородил реанимобиль. Сначала мы удивились: идея реанимировать человека по его обгорелым останкам — что-то новое в человеческой медицине, но из-за этого фургона мы чуть не упустили полицию. Она умчалась в противоположную сторону от Портленда, и мы едва успели пристроиться следом.

— Послушайте, какая ерунда, — рассуждала я по дороге. — Полиция будет тратить деньги на экспертизу, убеждаться, что «запеканка» — это Джон. Потом они решат внести изменения в протокол и увидят, что информация уже там. Некрасиво получится.

— Полиция меня не волнует, — ответил Миша. — Мне было задание отмыть парня от «слизи».

— Человечество вообще его не волнует, — добавил Андрей, и Миша не стал возражать.

— Интересно, как они устроили аварию?

— Как обычно, — ответил Миша,

и снова погрузился в себя.

— Обычно, они программируют ситуацию на матрицы, — объяснил Андрей. — Привязывают к объекту слэп с определенной программой, например: крутануть руль влево, как только навстречу выскочит тяжелая машина. Срабатывает, как рефлекс. Может дернуться мышца на руке, судорога схватит, сердце… обычно слабое место в организме находится само. Это действует по той же схеме, что порча или проклятье, только делается профессионалом.

— Если они прилепили к Джону матрицу, мы могли засечь ее сразу!

Миша обернулся, чтобы посмотреть на меня, как на дурочку, и снова уставился на дорогу, по которой ехала полицейская машина.

— Если б знать, — сказал Андрей. — Столько странных слэпов на белом свете. Ты слышала, что говорили бэты?

— Мы же следили за Джоном? Или не следили? — не понимала я.

— Следили-то за ним, — подтвердил Андрей, — но за рулем был отец. Вероятно, к нему и привязали матрицу. Что скажешь, Миша? Хитра «слизь»?

Миша отвернулся, чтобы не участвовать в разговоре. Человечество с недавних пор перестало его интересовать. Оно и раньше его интересовало не целиком, а лишь женская половина. Теперь круг интереса сузился до единственной персоны, которую он вынужден был покинуть ради «хитрой слизи» и незнакомого мальчика.

Мы въехали в провинциальный городишко, посреди которого располагалось серое здание полиции. Напротив — супермаркет с автостоянкой. На этом достопримечательности местного значения были исчерпаны, если не считать ряды частных домов, наподобие канадских спальных районов. Полицейская машина встала у парадного входа. Мы заняли место на стоянке с видом на участок. Андрей сходил туда, но сразу вернулся.

— Окна закрыты, — сообщил он. — Техники там больше чем я думал. Твоя букашка собьется с курса. Надо заходить внутрь и разбираться. Думай, что мы забыли в этом здании?

— Допустим, я дам тебе в глаз, — придумал Миша. — Меня заберут в участок, тебя в больницу. Сразу два дела сделаем. У медиков, небось, тоже компьютерная картотека.

— Там нет защиты, — заметил Андрей. — Можно зайти из сети.

— Товарищ не понимает! Я так дам в глаз, что из больницы тебя отправят в морг. И там, я тебя уверяю, тоже есть картотека. Ночью выйдешь из холодильника и поработаешь на пять с плюсом. Шеф будет гордиться тобой.

— Тогда тебе придется задержаться в участке.

— А что ты предлагаешь? Зайти туда и предложить им значки с советской символикой? Сказать: «Мы вам тут блох натрясем, а вы, ребята, прогуляйтесь»… Нет! — осенило Мишу. — Представь, захожу я в участок и на ломаном американском спрашиваю: «Не здесь ли, господа хорошие, находится общественный сортир?» Они мне отвечают: «Вы очень сильно ошиблись дверью, молодой человек!» А я им плюх адаптер под стол, а они его хлоп мухобойкой!

— У меня встречное предложение, — сказал Андрей. — Что если я дам тебе в глаз?