Секториум
Шрифт:
— Зачем им знать?
— Ты определенно что-то задумал.
— Вега решил избавить от меня Галактику. Не так ли?
— Не так.
— Так. Ты лучше всех знаешь это. Именно так. Лучшего шанса не будет. К тому же теперь не он, а я могу диктовать условия.
— Интересно, какие?
— Однажды узнаешь. Настанет время, и узнают все…
— Эй, на «Марсионе»! — вмешался Миша. — Сейчас разверну!
— Все нормально, Миша. Сириус пошутил, — ответила я, хоть и не была в том уверена.
Похоже, он действительно готовился к чему-то серьезному: не читал нам проповедей, не
Гравитационное поле поймало машину и показало расстояние до поверхности грунта. Панель заработала сама, я лишь выполнила задачу ей не мешать. В защитной оболочке увяз камешек и сгорел. Другой, побольше, отскочил как мяч от теннисной ракетки. «Марсион» нырнул в облака, включился противотуманный экран. Сириус закрыл глаза, а я взялась за маневровый рычаг, единственный дозволенный мне элемент управления.
— Зачем? — спросил Миша. — Угол оптимальный, траектория чистая. Нафиг дергать машину?
— Она показывает последний километр высоты.
— Ну и что?
— Я хотела приготовиться к посадке.
— Видишь что-нибудь внизу?
— Ничего.
— Тогда не мешай машине. И вообще, выброси из головы, что ты умнее моей техники.
— Я глупее мясорубки.
— Это верно, — согласился Миша и успокоился.
Поверхность показалась на последней стадии торможения, когда «Марсион» почти висел, выбирая точку посадки. Камни торчали вверх гладкими боками, в трещинах сочилась вода, воздух был влажным, как в тропиках. Машина зафиксировалась в полутора метах над самым плоским камнем, выпустила амортизационное поле и замерла, словно оцепенела. И мы с Сириусом оцепенели. Что делать дальше — в момент вылетело из головы. В наушнике приглушенным фоном шел разговор между Джоном и Мишей, не имеющий отношения к торжеству момента.
— Але, первопроходцы! — вспомнили о нас на борту. — Пригрунтовались? Ну, и… Кто будет давить на кнопочку и тянуть за пипочку?
— Миша, будь другом, сгинь из моего уха на пять минут.
— Ты, главное, встань с кресла, чтобы вместе с батюшкой не выпасть.
Я убрала наружную защиту. Ничего плохого не случилось, только «Марсион» подскочил вверх на полметра. Метеоритный радар пискнул и затих. Мы подождали еще. С тем же успехом я могла посадить машину и на Меркурии. Все планеты кажутся одинаковыми вблизи, везде одна и та же грязь да камни. Я вспомнила, как Индер вычистил пылесосом лунную пыль, которую Миша хранил в бутылке и разбил, когда двигал шкаф. Вычистил и вытряхнул в аннигилятор. Вспомнила историю марсианского камня, которым Миша торговал на базаре, но покупателей
— Готова? — спросил Сириус.
Я поднялась, кресло опустилось в переходный отсек, дыра закрылась, пошла разгерметизация выходного люка.
— Как самочувствие контактеров? — издевался Миша. — Как проходит контакт?
Сириус вышел вперед и помахал рукой. «Марсион» занялся своими делами, включилась панель, отвечающая за анализ воздуха и грунтовые пробы, вылетел шарик антенны. Миша тоже ненадолго затих.
— Можно, мы покатаемся? — спросила я.
— Нет, не можно. Дай мне полный обзор, что-то у меня дурацкие предчувствия.
— Почему?
— Разверни противотуманку на триста шестьдесят и осмотрись. Вулкан видишь?
— Не вижу.
— Датчики показывают начало землетрясения, и облака над вами вздуты как-то нехорошо. Ну-ка, ребята, грузитесь и сматывайтесь оттуда.
— Сириус, слышал?
Сир, как и я, смотрел по сторонам.
— Не будем торопиться, Михаил Борисович.
— Я сказал, грузись в машину, — рассердился Миша.
— Сир, послушайся. Им оттуда виднее, что делать.
— А если это контакт?
— Скажи ему, если сейчас же не вернется в машину…
— Миша, подожди! — попросила я.
Сириус замер.
— Действительно, — сказал он. — Чувствую, как дрожит камень.
В конце концов, это почувствовала и я, но Сириус, вместо того, чтобы вернуться в машину, пошел вперед.
— Возвращайся одна, — сказал он, — я должен узнать, в чем дело…
— Мы так не договаривались.
— Кто это «мы»? Ты опять решила за меня?
— Нет, это ты решил за всех нас. Причем, глупо решил.
— Я не за тем стремился сюда, чтобы сбежать в решающий момент. Возвращайся! Оставь мне право распорядиться собой.
— Ирка, возвращайся, — сказал Миша. — Толчки усиливаются. Мы засекли пузыри в облаках. Возвращайся, черт с ним…
Я взялась за рычаг маневра. «Марсион» плавно пошел вперед. Никто меня не одернул. За кем из командиров в данной ситуации оставалось последнее слово, было непонятно. Мы не договорились заранее, а зря. Сириус не первый раз испытывал судьбу на справедливость, только прежде он не зависел ни от кого. Жизнеобеспечения скафандра хватило бы на сутки, на больший срок никто не рассчитывал. На базе вышла склока между Мишей и кем-то из моих сыновей. Нас оставили в покое.
— Сириус, мы не уйдем из системы, пока не изучим планету. Не обязательно рисковать сейчас. Твоя жизнь может еще пригодиться…
— Что ты называешь жизнью? — не оборачиваясь, спросил он. — Разве я не прожил ее до конца?
— Откуда тебе знать?
— Не важно, откуда я знаю, и что я знаю о жизни. В ней нет ничего такого, что может иметь значение именно для меня, именно сейчас. Возвращайся на борт.
— Ирка, схвати его манипулятором, — советовал Миша, — красная рукоятка справа.