Секунда до Эдема
Шрифт:
Совесть все еще бунтовала, голова плавилась.
– Что на счет содействия? – Винсент, вероятно, с опозданием осознал, что этим вопросом уже подчеркнул свое решение, но игнорировать все имеющиеся варианты было бы большим расточительством. – Не говорите, что оставите меня разбираться с этим самому. Я до сих пор не уверен, что хоть как-то просуществую с ним рядом даже несколько часов.
Итан неуверенно, но, тем не менее, кивнул.
– Узнаю про него все, что в моих силах, мистер Эйнем. Что до дальнейшего… Если все же захотите подключить официальные органы, то советую сделать это сейчас. Понимаете, в данный момент этот парень значится в документах,
Итан не лгал: для начала он сделал все, что в его силах, в пределах этих четырех стен. Винсента поражало, что при смелых и резких убеждениях, касаемо ситуации, мистер Атенхейм умудрялся совершенно спокойным и дружелюбным образом взаимодействовать с источником проблемы. Он сказал Энзо: «нам нужно выключить тебя на пару минуточек», и его ладонь почти мягко, словно с заботой детского хирурга тронула его затылок.
Все прошло быстро: с помощью спецпрограммы и беспроводной сети Итан выполнил обещанное, в процессе поговаривая что-то о вреде подобного взаимодействия мозга и инородной системы. Винсент отдаленно понял, что он говорит о возможных диссонансах на почве настоящего и принудительного сна, однако все его мысли были там – через несколько минут, когда его оставят одного, наедине с размыкающейся перед ним с каждой секундой черной дырой.
– Он считает, что синтетиков полностью растят в пробирке, а потом наделяют их чувствами с помощью системы, – перед уходом Итан на мгновение замер у двери. – Выбор – две крайности, и я бы советовал вам придерживаться одной из них. Вы понимаете, о чём я? Либо он знает, либо нет. Середина будет неоправданным риском только лишь ради слабостей и поблажек.
Несмотря на пространность, Винсент словно со вспышкой, пришедшей откуда-то извне, осознал, скорее, абстрактно, чем понятийно, что значит этот призыв.
Он долго стоял у дверей и, несмотря на бешеный поток мыслей, не мог думать ни о чём. Среди гаммы ощущений и эмоций он с трудом, но все же выцепил ту, которая стала потрясением – иррациональное отторжение.
Интересным было то, что для Энзо… ничего не изменилось. Только поблагодарил за дисфункцию кнопки питания, сказав что-то про нелегальные действия, которые нужно занести в список вещей из разряда «must to do». А Винсент смотрел на него, смотрел, смотрел и не знал, что делать дальше. По его дому ходил совершенно незнакомый ему человек, а он должен был хотя бы попытаться сделать вид… что все нормально? что давать какие-то указания по-прежнему в порядке вещей? что он не вздрагивает каждый раз, когда они в одном помещении? А он вздрагивал, вздрагивал до оледенения внутренностей, как не дай Бог познать кому-то другому.
У Винсента было много вопросов, которые он просто не смог сформулировать вовремя и которые пришли к нему довольно поздно. Он привыкал с трудом. Только на третий день, до которого
– Что ты знаешь о себе?
Энзо, лениво расставляющий посуду и вообще часто позволявший себе отвлекаться, что теперь казалось вообще из ряда вон, обернулся через плечо.
– Снова хочешь услышать стандартное приветствие? – он ответил с достаточным задором, чтобы дальше можно было беспрепятственно прощупывать почву. – Только в этот раз не обещаю такого же стандартного занудства.
– Я не имею в виду приветствие. Я имею в виду что-то, чего не может знать кто-то другой. Что-то личное.
– Ну, – Энзо поставил последнюю тарелку в шкафчик и всерьёз задумался.
– Ничего не приходит в голову. Обычно, когда спрашивают такие вопросы, это ставит в тупик.
– Откуда ты знаешь? Откуда ты вообще знаешь все то, что знаешь?
– Просто знаю и все. Это как… как будто всегда было. Не знаю, – пожав плечами, Энзо отвернулся, возвратившись к кухонным делам, и на его лице уже не было прежней задумчивости, словно ему удавалось отпускать даже самую тяжелую мысль с легкостью, в свободный полет. Он думал о чём-то своем, а потом вдруг опять обернулся, облокотившись о тумбу позади. – Можно я выйду на улицу?
Винсент оказался немного сбит с толку.
– Зачем?
– Сегодня красивый закат, – Энзо посмотрел за окно и смущенно потупился. Чёрт возьми, смущенно. Наверное, Винсент никогда к этому не привыкнет.
– Да, конечно, – ответил он бездумно.
Весь этот разговор был хорошей попыткой разузнать хоть что-нибудь. Паззл начал собираться, когда однажды приехала Тесса. Она с мужем оставила на Винсента какую-то вялую на вид девчонку, потому что они спешили куда-то по делам в центр, а из-за неожиданно большого количества приобретенных покупок в машине не хватало места, так что они обещали потом заехать за ней. Винсент не успел осознать, как буквально через десять секунд Тессы и след простыл, а в середине комнаты уже стояла большеглазая кукольная моделька, разодетая в джинсы и футболку. Сестра как-то упоминала, что терпеть не может придуманную для синтетиков форму.
Энзо как раз вышел откуда-то из ванной и был приятно удивлен, увидев незнакомого гостя. Он обрадовался, как пятилетний ребенок.
– Привет. Я Энзо, а ты? – в ход пошла приветливая улыбка и вежливо протянутая для пожатия рука.
Синтетика Тессы звали Сара. Эта самая Сара смотрела на него в упор, но словно ничего не видела. Казалось, в возникшей тишине можно было услышать активно работающие механизмы в её рыжеволосой голове, которая дернулась на секунду, а потом вернулась в прежнее положение. По какой-то причине она ничего не отвечала.
– Ладно, – не терял надежды Энзо и с явным весельем предпринял еще одну попытку. – Я модель под номером Y3582. Теперь твоя очередь. Это легко.
Сара никак не восприняла добрый жест и продолжала быть неподвижной и безмолвной.
– Нет? – ему пришлось опустить руку. – Видимо, нет. Без обид, но ты странная. Но это ничего, – приободряющие заметил он. – По-моему, быть странным совсем не плохо. А! Твои хозяева просто не скинули заводские установки.
Таким образом Винсент стал свидетелем появления занимательного факта. Фактов, если точнее: Сара не воспринимала Энзо, а Энзо в свою очередь воспринимал её не так. Жутко, на самом деле, но Винсент старался не думать об этом лишний раз.